— Иди ты в задницу, Галя. Вместе со всеми твоими тряпками, хрусталём, импортной мебелью со всем твоим ЦУМом. Сейчас я даже рад, что у нас детей нет. Развестись будет проще.

Он закурил, взял свои документы, деньги на билет до Москвы и уже в дверях бросил последние слова жене:

— Я возвращаюсь домой и развожусь с тобой. Пока что поживу у Петра Федоровича.

Заведующий отделением в больнице где работал Евстигнеев уже несколько лет каждый день говорил что тому надо бросить эту «торговую жабу» и найти себе нормальную бабу. Чем вызывал вполне обоснованную ярость у Галины Ивановны. Она знала отношение к себе начальника её мужа.

Через час Владимир Михайлович уже был на вокзале, где ему повезло. Нашлось одно плацкартное местечко на ближайший поезд в столицу, правда, как это обычно бывает в таких случаях, досталась ему верхняя боковушка возле туалета. Но это ничего, главное, что уже скоро он окажется в Москве.

Когда посадка на поезд уже началась, его внимание привлекла целая компания, очевидно студентов, которые провожали девушку.

— Тань, а может не поедешь? Зачем тебе сейчас в твою подмосковную Тмутаракань? Что ты там не видела? — спросил один из студентов, высокий и широкоплечий.

Таким мужикам Евстигнеев всегда завидовал. На них бабы всегда вешались. На фоне этого красавчика уже немолодой и щуплый доктор смотрелся очень непрезентабельно.

— Нет, Родик. Я же бабушке обещала. Она обидится. Да и Кольку, моего братца-охламона, я, считай, год не видела.

— Ну, как знаешь.

Вся компания попрощалась с этой молоденькой и очень милой девушкой, которая показалась доктору смутно знакомой, и она зашла в тот же вагон. В отличии от Владимира Михайловича у девушки было козырное место. Нижнее через два купе от проводника.

Видимо грядущий разрыв с супругой, которая была еще и старше него на почти десять лет, так повлиял на доктора. Он даже засмотрелся на эту Таню, особенно на её филейную часть.

А дальше потянулись одновременно скучные и шумные часы в духоте поезда. Как на зло рядом с доктором с моря возвращалась семья, бабушка, дедушка и сразу трое внуков мал-мала-меньше.

Варвара Лукинична, так звали бабулю, типичная курочка-наседка, чахнущая над обожаемые внуками, ни в какую не соглашалась открыть окна, «ты что, милок, детей продует!» Так что и намека на свежий воздух не было.

* * *

Когда до Москвы оставались считанные несколько станций, а часы с флуоресцентными стрелками на руке Евстигнеева показывали полночь, соседи угомонились, и он уже собирался было заснуть.

Но у него не получилось.

В ночную тишину с мерным перестуком колес ворвался громкий звук, и вагон, который шёл вторым за тепловозом, буквально затрясся а потом его еще и повело куда-то вбок.

Воздух тут же наполнился криками боли, видать пассажиров выбросило с верхних полок. А затем отчетливо потянуло дымом, и в окне показался огонь.

«Что-то случилось с поездом» — эта мысль словно молния пронзила голову Евстигнеева вместе с хаотичным всплеском других, — «неужели пожар?!».

— Господи, спасите! Горим! Люди! Помогите! — надрывно кричали откуда-то сзади.

Доктор тут же подскочил к бабке и закричал ей:

— Давай, мать, выводи детей! Я помогу!

После чего тут же подхватил на руки двух самых младших. Они, как на зло, ехали на верхней полке и, упав, получили травмы. Левая нога у самого маленького неестественно вывернулась. Похоже, это перелом.

Муж бабки в это время был в тамбуре и, вместе с еще одним пассажиром, возвращавшимся в свой «Арбатский военный округ», офицером с разбитой головой, открывали заклинившую дверь. Вдвоем мужчины справились и сонные, полуодетые люди начали буквально выпрыгивать из злосчастного поезда.

Евстигнеев, в одних штанах и майке, даже без обуви, с двумя детьми на руках тоже прыгнул и чудом не полетел кубарем. Сдав детей на руки бабке он со словами «я врач» мельком осмотрел голову офицеру.

— Жить будешь, — выдал он свой вердикт.

А потом начал оглядываться.

И открывшаяся перед ним картина ясно дала понять, что произошло. Впереди лежали на боку два тепловоза. Тот, что тащил поезд и еще один, за которым виднелись грузовые вагоны с углем в таком же положении.

Первый вагон пассажирского поезда тоже лежал на боку и вокруг толпились люди, много людей.

Добежав до головы состава Владимир Михайлович налетел на мужчину в железнодорожной форме с погонами. Наверное, это был начальник поезда.

— Что случилось? Я врач, может быть кому-то помощь нужна?