Я прильнула к широкой груди богатыря, вдохнула родной запах и буквально почувствовала, как прихожу в благостное расположение духа. А тут ещё Илья подбавил поводов для довольства. Он привлёк меня к себе, на мгновенье зарывшись лицом мне в волосы, и выдохнул:

– Любушка...

Благо выдался ясный вечер, сменившийся такой же ясной ночью. Не сговариваясь, мы не стали останавливаться на ночёвку и ехали всю ночь. Словно Илье, как и мне, хотелось оставить между нами и моим вероломным папашей как можно большее расстояние. Поначалу я ещё поглядывала назад, опасаясь какой-нибудь каверзы вроде отряда воинов. Но всё было тихо. Только однажды мне померещился в пыли проезжего тракта большой чёрный кот. Но это с тем же успехом могло оказаться игрой теней в неверном лунном свете. Я даже не стала говорить о своих глюках Илье. Он и так казался напряжённым, будто о чём-то сосредоточенно думал. Я решила, что он вспоминает дорогу, выбирая наиболее удачную, и не мешала. Прикорнула у него на плече и даже на какое-то время задремала.

Разбудили меня солнечные лучи: солнце выглянуло из-за горизонта и настойчиво лезло в уголок левого глаза. Я недовольно заворочалась, попытавшись спрятать нос у Ильи на груди. Но кольчуга мало похожа на удобную подушку, и я проснулась окончательно.

– Устала, любушка? – тут же отреагировал Илья. – Вскорости остановимся.

– Как скажешь, – кивнула я, подавив зевок.

Богатырь не соврал. Через четверть часа мы свернули с тракта и выехали на большую поляну. Ночевали тут явно не раз и не два и компании покрупнее нашей. В центре располагалось большое костровище, окруженное крупными закопчёнными валунами. Вокруг него лежали обтёсанные по верху брёвна, отлично заменявшие лавки, а там где неизвестный плотник не стал вырубать удачно торчавшие сучья, и стулья. Чуть в отдалении стоял большой навес, а рядом загон для лошадей. С другой стороны журчал прозрачный ключ.

– Прямо постоялый двор, – пошутила я, осматриваясь.

– Тут караваны на ночёвку встают почитай каждую седмицу, – охотно пояснил Илья.

– Удобно, – согласилась я. – Жаль, на пути в столицу такого не было.

– Откуда ж возьмётся? – хмыкнул богатырь, ловко раскладывая костерок. Топливо большой кучей было свалено под навесом. – С той стороны болота заповедные да Буян. С кем торговать?

– И Англиция там дальше, – решила я блеснуть своими познаниями в местной географии.

– А Марье Моревне не торговать, а воевать любо. Да и не пропустит Буянова пуща ни воев, ни людей торговых. Приглядишь за костром? Пойду, огляжусь, что лесной хозяин нам на прокорм даст.

– Завтра будем с лесным хозяином договариваться, – хмыкнула я, доставая из котомки пироги и огурцы.

– Ох, ты, – улыбнулся богатырь, возвращаясь на облюбованное бревно. – И когда только о еде подумать успела?

– Было время, – поморщилась я. – В этом бабьем тереме о чём-то другом думать не положено. Разве что о вышивании ещё. Но это вообще не ко мне. Терпеть не могу рукоделие всех сортов.

Илья молча взял пирог, подарив мне очередной виноватый взгляд, и подтолкнул прогоревшие сучки подальше под небольшой котелок, в котором закипала вода. Горсть травок для чая я собрала тут же, пока Илья разжигал костёр.

– Не любишь ты терема, – сказал богатырь, глядя куда-то мимо меня.

– А за что их любить? – ровно отозвалась я, подавив всплеск возмущения. – Заняться нечем. Без разрешения и нос наружу не высунешь. Скука. А потом удивляются, от чего у них жёны через одну склочные и злые. А какой тут ещё станешь, если целыми днями в четырёх стенах сидеть?

– И то верно, – отозвался Илья виновато.

– Да это дело прошлое, – ободряюще улыбнулась я. – Откуда ж тебе знать, куда меня законопатит папаша прямо с порога.

– Знал...

Короткое слово камнем упало на траву, и мне стало зябко.

– А вот с этого места поподробнее, – выдавила я из себя. – То есть как это? Знал и всё равно меня туда притащил?

– Ну, не совсем знал, – хмуро покачал головой Илья. – О порядках русинских только глухой не наслышан.

– Ах, это! – с облегчением рассмеялась я. – Ну так мы же задерживаться не собирались...

– Постой, любушка, – богатырь не поддержал мою весёлость. Мало того, опустил голову ещё ниже. – Позволь рассказать всё. А там уж суди.

– Тоже мне судью нашёл, – фыркнула я. Но он не обратил на мои слова никакого внимания.

– Думал я, что тяжко придётся. Когда по первости тебя за собой звал, не ведал, что ты дочь княжья.

– А что это меняет?

– Княжью дочь просто так со двора не уведёшь. Да и слово я князю дал, что верну его дочь ко двору. Вот со всех сторон и вышел я болтун болтуном. Коли князю тебя привезу, так своё слово тебе порушу, а коли тебя сразу в Брендею заберу – князя обману. Вот и надумал я у князя руки твоей просить и тогда уже домой ехать. Да только ошибся...

Он умолк, немигающим взглядом глядя в тлеющие угли.

– В чём? – не сдержалась я.

– В князе. Думал, что он слово свое сдержит.

– А он не сдержал.

– Как посмотреть...

– Да что я из тебя каждое слово клещами тянуть должна?! – взорвалась я. – Говори как есть!

– Князь тебя отдать не отказался. Но хотел, чтобы я воеводой при нём остался, как и обещал.

– Когда же ты ещё и это пообещать успел?! – всплеснула руками я.

– Когда за дочкой княжеской поехать согласился. Когда Мерлин парня того худосочного из мира иного вытянул, я развернулся да уехал. Княжья грамотка меня аж на Пущином тракте нашла. Разговор у нас тогда недобрый вышел. Жениться на девице, кою в глаза не видал, я не хотел. Вот и сговорились, что в награду за твоё спасение князь меня воеводой сделает. А с женитьбой это уж я сам решу, жениться али нет.