Я привёз её в свой дом. Заточил в золотую клетку, пытаясь сохранить хотя бы иллюзию того, что поезд наших с Ангелом отношений не несётся в бездну на всех парах.

Идиот. Я грёбанный идиот.

Мне так нравился розовый пузырь самообмана, в котором мы с Линой провели последние дни, что теперь, когда он лопнул, я ощущаю полное бессилие перед обстоятельствами, что взяли взяли в тиски.

– Меня не для кого нет!
– рявкаю на начальника охраны, ждущего возле кабинета.

Он понятливо кивает и оставляет меня одного.

Беру из бара бутылку чего покрепче и падаю в кресло.

Не хочется ничего.

Даже дышать не хочется...

Если бы у меня только был шанс повернуть время вспять.

Не предлагать Эду тот глупый спор...

Чёрт. К чему человеку все деньги мира, если власть, которую они дают, не способна избавить от ошибок прошлого?

Ох, как бы я хотел всё исправить! Но, увы, это невозможно...

Обжигающая жидкость в бокале постепенно притупляет боль.

Мой язык катает по рту не только её горечь, но и имя той, что перевернула мою жизнь с ног на голову.

Ангел... мой чистый Ангел...

Как я мог так долго врать самому себе? Пытался избавиться от наваждения... от сумасшедшей привязанности. Надел маску привычного цинизма и сам не заметил, насколько глубоко её крючок успел проникнуть в сердце.

И теперь она рванула его и выдрала с корнем.

Пустота в душе не даёт трезво мыслить. Лёгкие всё будто колючей проволокой стянуто - не вдохнуть.

Не знаю, сколько времени я сижу вот так, глядя перед собой в пустоту.

За окном становится совсем темно. Телефон разрывается от звонков, но я, замечая очередной неизвестный номер, просто игнорирую его.

Постепенно голова начинает наполняться туманом. Я ищу забытья на дне бутылки, и вскоре, оно там меня находит...

Распахиваю глаза от резкого стука в дверь.

Я лежу лицом на столе. Изо рта просто отвратительно пахнет бухлом.

– Что!
– рявкаю я на охранника, несмело заглядывающего в дверь.

– Босс, тут к вам этот ломится... которого вы велели на свадьбу не пускать...

– А вы таки сделали, да?!
– ору на него я.
– Уволю всех на хер! Простое поручение не смогли выполнить!

Пока я изливаю негодование, дверь распахивается шире, и в кабинете появляется... Эд.

У меня при виде его аж челюсти сводит от ненависти!

Козлина!

– Пришёл продолжить начатое?

Пошатываясь, встаю. Луна озаряет комнату своим неярким светом. Интересно, сколько я был в отключке?

– Нам надо поговорить, - лицо Эда всё в ссадинах после нашей драки. Однако он выглядит не на шутку взволнованным. Чёрт, да что за хрень?

– Оставь нас, - не глядя на подчинённого, говорю я.

Тому два раза повторять не надо - он быстро кивает и спешит закрыть ща собой дверь.

– Что?
– я опираюсь спиной о стену. Перед глазами всё вращается. Если Эд решит сейчас опять помериться силой, не уверен, что смогу противостоять ему должным образом. Хотя... быть может, он ударит меня настолько сильно, что я сразу отключусь? Было бы неплохо...

Эд подходит к окну.

– Макс, я ненавижу тебя. Ты знаешь об этом?

Я хмыкаю и перевожу на бывшего друга пьяный взгляд.

– Взаимно, - отвечаю я.

– Но сейчас нам с тобой надо объединиться. Снова, - в глазах Эда мне мерещится отчаяние.

На грудь давит неприятное предчувствие.

– Что...
– начинаю я, но он меня перебивает.

– Лина, - быстро выдыхает Эд, а моё сердце замирает.
– Она в беде.

Я хватаюсь за край стола, чтобы не упасть.

– Авария?
– воображение рисует худший сценарий.

– Нет, - цедит Эд сквозь сомкнутые зубы.
– Сосновский. Она у него.

Ангелина

Кажется, что всё происходит в замедленной съёмке.

Время уходит так медленно, что я физически чувствую эти тягучие минуты, что утекают сквозь пальцы.

Я сижу в какой-то комнате.

Пока мы ехали, мне на голову надели непроницаемый мешок, а сняли его только тут, в спальне.

Широкая кровать, большой деревянный стол и закрытое жалюзи окно.

Всё обставлено настолько роскошно, что можно почувствовать себя тут желанной гостье. Вот только я знаю, что в каком бы доме я не находилась – тут я пленница, а никак не гостья.