Дядя Жора ходил по доскам и нервно курил папиросу. Отец держал мать под руку и советовал ей смотреть не в щели досок, а на невский простор, на чаек или на подъемный кран, который тянул на берег легкий катер явно с претензией на звание разъездного: маленькая рубка с ветровым стеклом, штурвал, мачта и бронзовая завитушка винта под кормой.

Наш белый катер, вырезая пенистую дугу, с мягким урчанием подкрался к пирсу и дал задний ход.

– - Обрати внимание, Жора, он прошел по траектории вопросительного знака, -- крикнул отец, оборачиваясь к брату.
– - А, как тебе это нравится?

– - Надо брать, -- кивнул дядя Жора.
– - Какие, к черту, вопросы.

Катер терся автомобильными покрышками о брус причала, удерживаясь против течения, и бородач, открыв дверь рубки, махнул нам рукой и показал на сходни, которые следовало положить, если мы побоимся шагнуть через расползающуюся щелку.

Я скакнул на палубу и подал дяде Жоре крепкую доску с наколоченными планками. Взяв мать за руки, словно они водили хоровод, отец с дядей Жорой завели ее на борт. Мы поднялись в просторную рубку, и катер, взревев двигателем, упруго пошел против течения -- на этот раз плавной дугой, распрямляяпрежний вопросительный знак.

– - Объясняю, -- сказал бородач-яхтсмен, накручивая маленькое симпатичное колесо штурвала. Он насупленно сидел в вертящемся кресле с низкой спинкой и подлокотниками.
– - Длина пятнадцать метров, шесть спальных мест, дизель -- сто лошадей, топливные баки -- пятьсот литров, крейсерская скорость двенадцать узлов... Там есть откидное сидение -- посадите даму.

– - Элечка, садись, -- дядя Жора откинул мягкоесидение на задней стенке рубки, и мать села, скинув с головы платок и расстегивая пальто.

Катер плавно сменил курс, нас подхватило течение, и мы увидели распахнутую горловину залива.

Яхтсмен приподнял деревянную лаковую крышку:

– - Здесь ящики для лоций и навигационных карт. Здесь, -- его вытянутая рука указала на шкафчик, и я различил прячущуюся под рукавом татуировку: "Не забуду..." -- навигационные приборы -- компас, бинокль, секстант. Это приборы двигателя -- он пощелкал грязными ногтями по красивой панели. Сейчас выйдем в залив и спускайтесь вниз, смотрите...

– - А какова осадка и дедвейт?
– - спросил дядя Жора, стоя за спиной рулевого и подмигивая мне: мы, дескать, тоже, корабелы.

– - Осадка в грузу около метра, -- проговорил рулевой, вглядываясь в серую даль.
– - Дедвейт у грузовых, а у нас пассажирское. Правильнее говорить о водоизмещении.
– - Он помолчал.
– - Десять тонн...
– - На его правой руке я разглядел еще одну татуировку,похожую на картинку с пачки папирос "Север" -восходящее солнце, которому не суждено взойти.

– - Я это и имел в виду, -- согласился дядя Жора.
– - Десять тонн это неплохо...
– - Он повернулся к отцу: -- А, Сережа? Десять тонн, нормально?

– - Вполне, -- сказал отец, оглядывая рубку и трогая зарешеченный плафончик над головой.
– - Ну, что, можно спуститься в носовую каюту?
– - он показал на сбегающие вниз ступеньки.

– - Спускайтесь, -- разрешил хромоногий.

Я успел юркнуть по трапу первым и нажал никелированную ручку двери.

Новый плащ, костюм и водолазка, которые я собирался купить с заработков на практике, стали казаться мне ничтожным пустяком, пустым переводом денег. Если нужно, я отдам все, только бы отец с дядей Жорой купили этот замечательный катер. Где они такой откопали? Это же сказка! Сужающееся к носу купе с четырьмя полками, световой люк над головой, зеркала!

– - Пожалуйста, -- открыв еще одну дверцу, гордо сказал дядя Жора, -камбуз! Плитка с баллонами! Шкафчики для провианта!

– - Почему так чесноком пахнет?
– - спросила мама.

– - Это черемша, -- сказал отец, вглядываясь в открытую стеклянную банку на столике в камбузе.
– - Помнишь, в Сибири сколько ее собирали? Особенно в последней экспедиции...

– - Да, -- весело сказала мама.
– - Надо же, и окошко на кухне есть.

– - Люк!
– - поправил дядя Жора.
– - На камбузе! Привыкай к морской терминологии!

– - А где же э... гальюн?
– - спросил отец.
– - И обещанный душ?

– - Наверное, в корме, -- дядя Жора быстро поднимался по трапу, придерживаясь за никелированный поручень.

Мы спустились из рубки в шум машинного отделения. Катер стало слегка покачивать, и двигатель прибавил обороты. Мама поморщилась.

Туалет и душ находились за полиэтиленовой шторкой.

– - Это несолидно, -- крикнула мама, поворачиваясь к отцу.
– - Надо что-то непрозрачное повесить.

– - Повесим!
– - покивал отец, сдерживая восхищенную улыбку.-- Жора, верстачок с тисочками! А? Как тебе это нравится?