Чтобы выбраться из этого странного, пока ещё не то чтобы сильно сказочного мира (магию перекрывает грязная корова и мать, что ведёт себя, словно её родная), нужно действовать по сценарию.

Дурацкой истории «Джек и бобовый стебель».

Женя даже не особо помнит, о чём сказка.

О том, как мальчик украл золото и так нужно поступать всем?

Наверняка, должен быть смысл получше, потому что этот её не устраивает.

С другой стороны выбора нет.

И получить бобы — первостепенная задача.

Но мать лишь машет на Женю какой-то тряпкой, что невесть откуда оказалась у неё в руке.

— Да плевать на корову!

«Му-у?» — звучит позади словно с недоумением, и женщина таки бросает в её сторону быстрый взгляд.

Корова, костлявая и огромная на фоне маленькой бледной девочки, выглядит угрожающе и медленно пробует губами край её рубахи. Словно вот-вот готовится сожрать и самого ребёнка.

— Вилли, — договаривает мать, теряя интерес к этой картине, — важнее, чем корова, которая обеспечит нас на пару дней едой. Он обеспечит нас едой на всю жизнь! Давай, — и тянет Женю к неприметной тропе среди высоких зарослей крапивы. — Ты давно уже должна была привести себя в порядок. Может он и уехал, чтобы не запоминать тебя такой растрёпанной! Ему ведь хочется думать о тебе и мечтать, а не вспоминать вот этот вот образ! Ну, ты поняла.

— Да, конечно, так прям и вижу, как этот план по запоминанию меня в лучшем виде крутится в его лысой голове...

Женя не имеет ничего против этого мужчины. Но отвлекаться от основного дела досадно.

Что если тут никто не будет давать ей бобы?

Смириться и умереть в муках, пытаясь родить энного ребёночка?

От этих мыслей она бледнеет.

— А почему он вообще должен кормить тебя? Лучше, знаешь, ни на кого не надеяться. Ма-ма.

— Ха, умная какая стала! Будь ты действительно умная, тебе не пришлось бы задаваться такими вопросами.

И, сказав это, чтобы оно ни значило, женщина довела её за деревянную стену дома и вытащила из-под куста рябины большой ржавый таз.

Неподалёку был виден колодец, к которому она тут же подошла, уже не глядя на Женю, будто собрались они в этом месте вовсе не из-за неё.

Что-то напевая себе под нос, она забросила в глубину колодца ведро и стала ждать, как будто вода набралась бы не сразу.

А если действительно не сразу, то страшно представить, что там за вода...

Женю передёргивает. Ещё не хватало подцепить в этом мире что-нибудь не то... С каждой минутой она всё больше понимает, почему Джилл была не против компании Джека. Впрочем, едва ли она была в чём-то лучше своей матери.

— Тут есть какая-нибудь баня или вроде того?

— Она... — мать вытаскивает ведро наполовину заполненной водой. — Ты вообще уже, что ли? Сама ж знаешь, что сгорела баня. Чего стоишь одетая до сих пор, снимай с себя всё, живо!

— Вот так? И как она могла сгореть? И почему ты корову на ребёнка оставила? Хотя да, они обе скоро просто упадут от голода... Я, знаешь, уже и не понимаю, как так вышло, что мы вот так живём?..

Конечно, вполне может быть, что всё происходящее — условность мира, но...

Что-то Женя в этом сомневается.

— Снова меня упрекать вздумала? — всхлипывает она вместо того, чтобы злиться. — Что я, думаешь, рада этому всему? Вот твоему жениху рада, и за тебя рада. И не позволю тебе погубить своё будущее. Поэтому, давай, снимай с себя всё, я постираю. А пока помыться тебе помогу. И пошевеливайся! Не заставляй меня раздевать тебя насильно. Дурёха, — звучит уже совсем не зло, и она всё-таки тянется к Жене, чтобы начать стягивать с неё платье.

Нет, всё же по характеру она не копия её родной матери. Матери-из-родного-мира... Как сказать?

Есть в неё что-то мягкое, слабое, надрывное, но оно идёт рука об руку с безалаберностью и скудоумием.

Впрочем, в этом мире наверное большинство не слишком умны.

Контекст времени и всё такое.

— Ладно, — соглашается Женя. Это всё неприятно, но ходить грязной тоже не дело.

И когда её одежда оказывается рядом в траве, а мать мешает воду из ведра с нагретой солнцем водой из чана, который стоял поблизости и был поначалу незамечен Женей, ветви кустарников начинают шелестеть. И среди них появляется нахальная тёмная лисья морда.

Джек пытается спрятаться за высокой травой и крапивой, но что-то идёт не так и вместо этого он почти выбирается из укрытия. Без стыда и совести не отрывая от Жени внимательного, блестящего взгляда.

Она кривится, старается прикрыться рукой и кричит на него:

— Нахал! А ну пошёл отсюда!

Но он садится и едва ли не виляет хвостом, приоткрывая свою пасть будто бы в попытке ухмыльнуться.

Мать оборачивается в его сторону и начинает хохотать, выливая на Женю ведро воды.