— Агнешка, поставь пирог в печь, чтобы он согрелся, и налей нашему гостю чаю.

— Гостю? — буркнула себе под нос горничная, но все же завернула подсохший пирог во влажное полотенце и положила в остывающую духовку.

— А если я откажусь? Что, опять Тень позовешь? — буркнул мальчишка, глядя на леди Гейбл исподлобья.

Юля сделала вид, что задумалась.

— Если обещаешь ничего не красть, то звать не буду.

Джим насупленно молчал, явно не желая давать таких обещаний. Глянул в сторону окна, примиряясь, понял, что не допрыгнет и обреченно уставился на булки, которые все еще сжимал грязными пальцами.

— Накормлю и даже дам немного еды с собой, — продолжала леди, подбодренная его печальным вздохом. — Только сначала вымой лицо и руки. Разве можно такими руками брать хлеб?

Мальчик прижал булки к груди. Его ладони были черны от угольной пыли и их действительно стоило бы помыть, но расставаться с уловом не хотелось.

— Тебе придется это сделать, если хочешь нормально поесть, — строго заметила Юля. — Или я могу позвать Тень, и тебя вернут в приют. Выбирай.

Судя по тону, эта дамочка не шутила.

Джим нехотя поднялся. Он заставил себя положить булки на стол, затем подошел к тазу для мытья посуды и слегка поплескался в остывшей, покрытой пленкой жира воде.

— Не так, — вздохнула Юля. — Сюда.

За свою карьеру педагога она видела разных детей, но ни один из них не вызывал у нее такого щемящего чувства, как этот оборванный тощий мальчишка.

Она подвела его к рукомойнику, выдала кусочек щелочного мыла и маленькую щетку.

— Намыливаешь руки и трешь щеткой. Под ногтями тоже должно быть чисто!

Показывая, Юля отмыла руки, которые испачкала об одежду и волосы бродяжки, а потом стояла у него над душой, следя, чтобы он хорошо вымыл все и снял верхнюю одежду, похожую на безразмерный пиджак без рукавов.

— Вот теперь можно и за стол, — похвалила она, отмечая на шее, ключицах и впалой груди найденыша подзажившие синяки. — Настоящий джентльмен никогда не позволит себе есть грязными руками!

Мальчишка фыкрнул, но тут Агнешка достала из печи благоухающий пирог, и разговоры были оставлены.

Юля только вздыхала, наблюдая, как беглец слопал целый пирог, которого женщинам хватило бы на два дня, а потом заел это лакомство хлебом и сыром. Опустошив тарелку, мальчишка сытно икнул и задремал на стуле. Поставил локти на стол и подпер отяжелевшую голову.

Разговаривать с ним в таком состоянии было бесполезно. А поговорить нужно, но позже. Сначала ей необходимо увидеть герцога Вандербильта!

— Вы обещали дать мне денег, — мальчик внезапно поднял голову и взглянул на нее ясными синими глазами. — Но лучше дайте еды, деньги все равно отберут.

— Тебе необязательно уходить, — улыбнулась Юля. — Можешь просто остаться у меня и тогда каждый день будешь сытым.

Он отвел взгляд и глухо пробормотал:

— Не могу… я должен вернуться…

— Зачем? Тебя кто-то ждет?

Мальчик опустил голову так низко, что челка закрыла его лицо, и сгорбился.

— Говори же, не бойся, — подбодрила Юля таким тоном, каким обычно утешала перепуганных первоклашек.

Джим шмыгнул носом, вытерся рукавом и неохотно признался:

— У меня есть три сестры.

Юля пораженно уставилась на него.Она как-то не подумала, что у городского воришки может быть семья.

— О…и где они?

— В приюте. Я должен вернуться и накормить их.

— Так ты просишь еду для них? — сообразила она.

Мальчик кивнул.

— И этот хлеб хотел украсть тоже для них? — попаданка кивнула на стол.

Снова кивок.

— Но разве кроме воровства нет другого способа заработать на еду? Ты же большой мальчик, мог бы работать. Сколько тебе?

— Тринадцать. Меня никто не берет на работу, говорят, что я ничего не умею и слишком слаб, чтобы таскать тяжести.

— А где же ваши родители?

— Отца повесили за разбой, мать умерла от холеры.

Он произнес это безразлично, как если бы говорил о чужих, ничего не значащих людях. Но Юля заметила, как дрогнули его губы, словно мальчик собирался расплакаться.

29

Не расплакался. Отвел взгляд и насупился.

— Ладно, — произнесла она, постукивая пальцами по столу. — Агнешка, собери корзинку с едой и не жадничай.

Пока мальчик ел, Юля наблюдала за ним и думала, что это благородное дело, открыть школу для вот таких детей. Она спасет их от улицы, поможет встать на ноги. Главное, достать деньги.