— Щемись! — рявкнул Эндерн, толкая тощагу, а сам рванулся в противоположенную сторону, выбрасывая меч из рукава.

Веер ледяных осколков прошел мимо, со звоном разбиваясь о дальнюю стену. В десяти шагах от полиморфа возник человек. Тот самый тип в старомодной шляпе и темных очках. Он выманил из емкости на поясе извивающуюся змеей струю воды. Струя разделилась на два потока, мгновенно заледенела. Криомант сделал нехитрый пасс рукой, запуская их в Эндерна. Полиморф ловко извернулся, уходя от одного копья, второе разрубил клинком. Лицо окатило ледяной крошкой, в живот ударило тупым осколком, сбивая с ног. Эндерн упал на спину, но тут же откатился, чтобы третий шип не пришпилил его к земле, и вскочил и вскинул левую руку.

Механизм выплюнул метательный нож. Колдун этого не ожидал, но успел среагировать — вытянувшаяся в шип вода растянулась в тонкий, прозрачный ледяной щит и мгновенно сжалась в плотный ком, сковывая попавший в него нож. Криомант толкнул ком ладонью, запуская в Эндерна. Оборотень пригнулся, оттолкнулся от земли и сорвался на бег, петляя зигзагами.

Колдун отступил, выплескивая на ладонь воду из фляги, широко махнул ладонью, как сеятель. Эндерн почти добежал до него, занес руку для удара, но чародей присел на широко расставленных ногах и вытянулся, воздевая руки к небу. Из полукругом пролитой воды с хрустом выросла ледяная стена, от которой веяло обжигающим холодом. Эндерн налетел на нее плечом, громко выматерился, отскочил. Стена задрожала, захрустела, с треском обвалилась тающими осколками. Льдины быстро расплавились в лужу, из которой тут же вырос подвижный водяной червь. Червь изогнулся и обрушился, едва не раздавив Эндерна застывающей массой льда. Оборотень лишь в последний миг увернулся, отпрыгнув к стене, и ледяная глыба грохнула об землю, со звоном рассыпаясь на мелкие осколки.

Полиморф взбежал по стене на несколько футов вверх, с силой оттолкнулся, прыгнул, разворачиваясь в прыжке. Колдун метнул в него еще один ледяной шип и наверняка бы попал, если бы Эндерн не сжался в расправившего крылья филина. Ледышка разбилась об известку.

Птица взмыла ввысь, заложила крутой вираж. Колдун потерял филина из виду всего на секунду, но этого хватило оборотню, чтобы бесшумно спикировать с неожиданной стороны и в десятке футов над землей трансформироваться обратно в человека, летящего вниз с выставленным лезвием клинка, блестящим на солнце.

Эндерн видел перепуганное, растерянное сильно обожженное на всю левую сторону лицо. Видел, как за темными очками горят бледно-голубые огоньки глаз. Уже схватил старомодную шляпу и почти попал в шею колдуна.

Но в последнюю секунду услышал:

— Respondendum!

И упал, вонзая меч в землю.

Эндерн глянул на шляпу в руке и швырнул ее в сторону. Дернул кулаком, вгоняя клинок в ножны, обернулся, вскочил и подбежал к тощаге. Тот лежал на Эстебане ничком и не двигался.

Полиморф уже знал, что произошло, но решил удостовериться. Перевернул долговязого на спину и выругался.

Тот был мокрый от крови и растаявшего льда. У него был выбит левый глаз, проткнутого горло и живот в двух местах. Веер ледяных шипов нашел свою цель.

Эндерн вскинул косматую голову, слыша крики. Хотел уже было свалить, но тут бросил взгляд на Франко, на его залитую кровью шею и грудь. Эндерн без церемоний залез ему под ворот рубашки и выудил святое пламя на золотой цепочке. Сорвал его и сунул в карман.

Во двор вбежали пятеро.

Они замешкались, разглядывая трупы и мародера, явно грабившего их.

И бросились на него.

Эндерн вскочил, развернулся на пятках, разбежался и прыгнул, раскидывая руки.

Модерцы сбились в кучу. Кто-то вспомнил чью-то недавно ублаженную мать. Кто-то вспомнил Единого. А кто-то вспомнил чью-то мать, недавно ублаженную во имя Единого.

Трупы в Модере видели часто. Не реже видели и мародеров. А вот сжимающихся до размеров птицы и улетающих с места преступления филином оборотней — впервые.

Тем же вечером в церкви Святой Лукреции обнаружили мертвое тело. Обнаружил его сам отец Кассий. По словам священника, он не придал задержавшемуся в церкви мужчине особого значения. Такое часто бывало — люди искали спасения и умиротворения от треволнений суетного мира в храме Божьем и в объятьях Единого и задерживались, чтобы насладиться покоем. Поэтому священник не беспокоил доброго ваарианнина до следующей мессы.

Но в какой-то момент отцу Кассию показалось подозрительным, что человек этот сидит слишком долго, не меняя позы и не поднимая задумчиво склоненной головы. Священник подошел к нему, обратился, испросил о заботах, но человек не ответил. Тогда отец Кассий подсел, коснулся плеча — и мертвец упал на его колени. В том, что это мертвец, священник не сомневался. Мертвецов в своей жизни он повидал достаточно.

По всему выходило, что человек просто умер. Возможно, сделалось плохо, хотя он не был старым, но в Модере даже молодые умирали без видимых на то причин. Люди убивали здесь себя целенаправленно, и никто не мог увести их с этого дьявольского пути, несмотря на все увещевания и призывы к смирению.

Все так и решили, что у человека случился сердечный приступ. Ведь такое может произойти даже в церкви, если на то воля Единого.

Однако кое о чем отец Кассий все же умолчал.

Он видел, как этот человек вошел в церковь незадолго до ноны. Видел, как с кем-то разговаривал. Потом второй ушел, а этот остался. А потом пришел кто-то третий и тоже говорил с ним. Но тогда началась служба, и священнику стало не до разговоров прихожан или случайно забредших приобщиться к слову Божьему. Когда служба кончилась третий исчез, а этот так и остался сидеть.