— Не ссорился.

— Не ссорился он! — взвыл Бруно. — Не ссорился?! Ты только что обнес Толстого Тома! Ты только что убил людей Вриза!

— Они могли просто отдать меч.

Маэстро схватился за голову и принялся яростно драть ногтями кожу.

— Нет, ты не ненормальный, ты — ебнутый!.. — бессильно пробормотал он, и тут его внезапно осенило: — Слушай, я, может, чего-то пропустил, но когда это ты успел перейти дорогу еще и Виго?

— Не переходил, — сказал сигиец.

— Так какого он хочет тебя убить?

— Не знаю. Выясню.

Бруно попятился вглубь проулка, тыча в сигийца пальцем.

— Нет, нет, о, нет! Даже не думай! — торопливо забормотал Маэстро и остановился, уперся в бока. — Ты хоть знаешь, кто такой Виго?

— Нет.

— Виго — полный отморозок даже по меркам риназхаймских, — пояснил Маэстро, злорадно ухмыляясь. — Знаешь, какая у Виго кличка? Вешатель! Он обожает вешать людей вниз башкой, они так сговорчивее становятся, а потом режет веревку и любуется кровавыми узорами на дороге!

— И что? — спросил сигиец.

Бруно подбежал к нему, взглянул в непроницаемую физиономию, замахал перед ней руками.

— Тебя ничего не смутило? — поинтересовался он, рискуя от подступающей истерики сорваться на фальцет. — Ты меня вообще слушал?!

— Да. Ты знаешь, где он.

— Да с чего бы? — возмутился Бруно, всплеснув руками. — С чего ты взял, что я знаю все? Думаешь, я обязан знать, где сидит каждый бандюга в этом сраном городе? Да я на Мачтовую даже в страшном с…

Сигиец невыразительно взглянул на Бруно. В темноте могло показаться, что щека со шрамом коротко дрогнула, искривив губы сигийца в кривой ухмылке. Маэстро затрясло от бессильной злобы.

— Ах ты сукин ты сын! — процедил он сквозь зубы, сжимая дрожащие кулаки. Очень хотелось заехать по этой каменной роже, но Бруно сдержался, опасаясь, что отдача замучает. Он пару раз глубоко вдохнул, возвращая самообладание. — Послушай меня внимательно, сделай одолжение, а? — попросил он терпеливо. — Забудь про Виго. Если ты хорошенько припугнул Тома, он, может, и не сразу побежит жаловаться. У нас будет шанс где-нибудь залечь, пока все не утрясется. И если нас не найдут и забудут, в чем я сомневаюсь…

— Идем, — сказал сигиец, поворачиваясь к Бруно спиной.

— Я не понимаю, не понимаю! — запричитал Маэстро. — Чего ты добиваешься? Ты что, собрался всю Анрию против себя настроить?

Сигиец резко обернулся.

— Дай руку, — сказал он.

— Не дам! — упрямо заявил Маэстро и демонстративно сунул руки подмышки.

Сигиец молча стоял, проницательно глядя на него, и Маэстро сдался. Проще у отражения в зеркале в гляделки выиграть, чем выдержать немигающий взгляд этого ненормального. Натянув кислую мину на лицо, Бруно вытянул ладонь перед собой. Сигиец снял меч со сгиба локтя, перехватил за ножны, протягивая рукоятью к Маэстро. Тот раздраженно фыркнул, но с демонстративным недовольством схватился за меч. И сразу одернул руку, отпрянул, бешено тряся ей, словно пытался стряхнуть прилипшие к коже раскаленные угли.

— Ах ты падла! — проорал он, и голос эхом пронесся по улице.

Сигиец молча вынул меч из ножен и раскрутил в кисти, сначала в одну сторону, затем в другую. Потом выставил перед собой, поднял лезвием кверху, показывая, что его рука дымиться и обугливаться не собирается. Бруно ошарашенно раскрыл рот, потирая обожженную ладонь.

— Такие мечи, — сказал сигиец, вложив клинок в ножны, — забрал Машиах, когда убил… меня. Две недели назад Виго ван дер Вриз принес такой меч в ломбард. Вчера меч увидел этот и договорился с ломбардщиком о покупке. Сегодня в ломбарде этого ждали люди Виго ван дер Вриза.

— То есть?..

— То есть нужно спросить Виго ван дер Вриза, кто дал ему меч.

— А… а-ха… а-ха-ха… — нервно рассмеялся Бруно, — а если Виго не захочет отвечать?

Виго ван дер Вриз разлепил глаза. И завопил. Первое, что он увидел — фонари и грязную мостовую. И не где-то совсем рядом, а футах в тридцати снизу. Вторым он увидел перевернутую вверх тормашками перегнувшуюся через подоконник раскрытого окна крупную фигуру в плаще и треугольной шляпе с блестящими в свете фонаря глазами, и завопил снова. Сам Виго висел вниз головой, привязанный за ноги канатом. Трос был пропущен через верхнюю часть оконной створки, распахнутой на ночную улицу, и Виго по инерции слегка раскачивался из стороны в сторону, сопровождая каждое движение дребезгом стекла и скрипом петель. А что было самым поганым — Виго висел из окна собственного дома.

Виго завопил в третий раз.

Теплый ночной ветер шелестел листвой деревьев. В траве и кустах стрекотали цикады и сверчки. Пели ночные птицы. Южная ночь перевалила за полночь. В черном небе сияли россыпи далеких звезд. Над крышами домов, из труб которых кое-где все еще тянулись ввысь струйки дыма, висел полумесяц. Ночную идиллию уснувшего города портила разве что кислая вонь застоявшейся канализации.

Присутствия людей на Мачтовой улице не выдавало ничего, кроме звуков затянувшегося веселья, доносящихся из раскрытого окна на втором этаже. Единственного, в котором горел свет на всей улице. Оттуда слышался смех и нескладное пение под бренчание гитары. Третья струна фальшивила на полтона выше.