– Марин, ты можешь сходить за матерью? Пожалуйста.

В голосе Жени звучит не просьба, а приказ.

Вот значит, как!? Но…почему он не хочет, чтобы я присутствовала здесь? Или он что-то хочет скрыть от меня? Или… скрывает? Ведь я ни слова не понимаю из того, о чем они говорят. Так чем я могу им помешать?! Не понимаю!?

– Но, Женя!? – слабо возмущаюсь.

– Марин, я же попросил, – одергивает меня парень грубо, и я, психанув, вылетела из помещения.

– Ну и пошел ты, – обиженно кидаю через плечо и выхожу на улицу.

Холод леденит разгоряченную кожу. Но внутри меня пылает гнев. Я вся горю. Твердо шагая по заснеженной дорожке иду по направлению к калитке. Задаю себе резонный вопрос, что я хочу? Уехать? Нет.

И тут же ловлю себя на мысли о том, что прислушиваюсь к звукам за спиной. Жду, что откроется дверь и меня окликнет, Женя:

– Ой! – стопорюсь со всего маха врезаясь в твердую преграду носом.

Знакомый запах вгрызается в легкие прежде, чем поднимаю голову и вижу перед собой искаженное ненавистью лицо мужа.

– Да это судьба просто, – злорадствует муж, перехватывая меня за локоть прежде, чем успеваю отскочить от него на безопасное расстояние.

– Не трогай меня, гад, – шиплю, вырываясь.

Миша даже с одной рукой оказывается невероятно силен. Я бьюсь в его руках как птица в силках, но вырваться не удается. Миша делает мне лишь больнее.

– Это увы, невозможно, Марина, – ехидно посмеиваясь, Миша вдруг внезапно быстро устремляется к выходу и силой тащит меня за собой.

Мои сопротивления становятся более отчаяние. Паника захватывает меня с головой.

– Придурок, ты куда тащишь меня? Отпусти! Я сейчас закричу…

Резкий удар в переносицу и острая боль на какое-то время дезориентирует меня в пространстве. Перед глазами силуэт мужа, как и окружение расплывается красными пятнами, слепит меня. Задыхаюсь от запаха крови во рту. Тошнота подкатывает к горлу вязким комком с привкусом ржавчины. Но прийти в себя Миша мне не дает.

Щелчок и я чувствую, ощутимый толчок в спину. Заплетаюсь в ногах и вскинув руки лечу вперед. Не видя, но осознавая, что вот-вот последует удар о землю, внутренне сжимаюсь в комок, но… Меня внезапно кто-то ловит за шиворот.

– Блять. Миша. Ты еблан? Ты ей нос сломал?! – сетует мужской, знакомый голос.

– Плевать. Давай. Грузи. Пока ее не хватились, – голос Миши звучит бесстрастно, цинично.

– Не надо. Не трогайте меня, – судорожно хватаю воздух ртом, хриплю.

А сама сильно-сильно жмурюсь, открываю глаза. Снова жмурюсь. Открываю и наконец-то мне удается сфокусировать взгляд на мужчине, который поймал меня. Это тот самый полицейский с которым Миша переглядывался. Что они черт побери задумали?

Но спросить я не успела, так как Миша открыл багажник машины, которая стояла в двух шагах от нас и полицейский недолго думая, засунул меня в него. Закрыл крышку.

Глава 22(черновик)

– Ну, я слушаю?! – нависаю над Бель, впиваясь в ее лицо пытливым взглядом, как только слышу удаляющиеся по коридору шаги Марины.

– Хм, интересная у вас любовь получается, – в голосе Бель звучит ирония, а сама девушка откинувшись на спинку стула дерзко смотрит на меня. – Ты от нее скрываешь правду не так ли?

Меня поведение Бель мгновенно выводит из себя. Хватаю девушку за плечо, встряхиваю.

Лицо Бель искажается от боли.

– Грубиян! – цедит сквозь зубы.

– Я тебя прошу по-человечески. Просто расскажи все как есть и разойдемся по-хорошему. В чем проблема? Зачем юлишь?

– Может я точно знаю, что по хорошему не получится!? Ты об этом не думал?

– Даже если так – это не оправдывает тебя в попытке вывести меня на грубость. Так что ты сказала матери? Чего я еще не знаю помимо того, что Джесс трахалась с отчимом?

– Спроси у нее, если тебе так интересно. Чего меня пытаешь?

– Хватит, Бель. Игры закончились. Я знаю кто ты и что из себя представляешь. Тебе не удастся ввести меня в заблуждение. Я все знаю, Бель. И не надо меня дурить и пудрить мозги. Говори.

Бель мои слова задевают. Я вижу это по тому, как вспыхнули ее глаза. Она резко подскакивает со стула и вывернувшись из моих рук подходит к бару. Достает оттуда бутылку водки и я не успеваю глазом моргнуть, как девушка откупорив ее делает несколько больших глотков, громко глотает. Потом с грохотом припечатывает бутылку к столешнице.