— Староконь, — представился он. — Виктор Демидыч. Начальник кровельного цеха. А вы?..

— Евгений Семенович Кашеваров, — ответил я. — Главный редактор «Андроповских известий».

— Очень приятно, — Староконь так затряс мою руку, что я всерьез испугался, не оторвал бы. — Надеюсь, вам все у нас понравилось? Вы всем довольны? Есть о чем написать в статье?

— У вас прекрасный коллектив, — подтвердил я, и Толик заметно расслабился. Видимо, думал, что я расскажу о попытке выпить.

Я, разумеется, осуждал этих работяг, но вряд ли их тяга к спиртному тут для кого-то секрет. И не просто так здесь висит тот самый плакат с бутылкой-хрюшкой. Нет, здесь системная беда, и бороться с ней нужно не запретами, а переключением внимания на что-то более полезное. Например, на концерты и спортивные состязания. Пожалуй, надо подумать, как с этим можно помочь.

— Прекрасно! — тем временем обрадовался начальник цеха. — Я думаю, мы вас тогда уже можем отпустить, а Гриша с Толиком мне сейчас понадобятся — разобрать подсобку.

— Могу помочь, — с готовностью предложил я.

— Ну что вы! — замахал руками Староконь. — Мужики сами справятся! Право, не стоит!

Он так старательно пытался меня отправить восвояси, что мне это не понравилось. Из столовой мы вышли все вместе, я сделал вид, что иду переодеваться, и со всеми попрощался, но сам аккуратно принялся наблюдать из дверного проема. Едва Староконь, показав работягам подсобку, ушел наверх в свой кабинет, я вернулся и весело сказал ребятам, что все же решил им помочь.

Даже интересно, что там пытался скрыть от меня начальник цеха.

Подсобка, куда Староконь отправил прессовщиков, располагалась неподалеку от нашего рабочего места. Это было помещение квадратов на тридцать площадью или чуть больше, заставленное у дальней стены туго набитыми мешками. Именно их, как пояснил Гриша, начальник приказал перетащить к ждущему у боковых ворот в цех грузовику.

— А это что такое? — я указал на странный ярко-оранжевый песок, а еще лучше сказать пыль, которая покрывала весь пол толстым слоем.

— Черт его знает, — пожал плечами Толик. — Краситель, что ли…

— Передумал? — с подозрением посмотрел на меня Гриша, обратив внимание на мое замешательство.

— Ни разу, — успокоил его я. — Понесли?

Он кивнул, и мы втроем осторожно ступили на ярко-рыжую пыль. От каждого, даже максимально аккуратного шага, поднимались темные облачка, а ощущение было, словно мы шли по муке. Протопав до середины, я понял, что меня смущает, и обернулся. А потом от изумления чуть не выругался.

— Что такое? — спросил Гриша, и я молча указал ему на наши следы.

Они были синими! Как будто не мы прошлись по усыпанному странной пылью полу, а кто-то нарисовал силуэты подошв краской.

— Чертовщина какая-то… — пробормотал Толик и пошел дальше.

Схватил один из мешков, закинул его себе на спину и потащил его к выходу. Мы с Гришей последовали его примеру. Мешки оказались не очень тяжелыми, но очень твердыми, как будто внутри был застывший цемент. Нести их поэтому было неудобно, однако мне не хотелось ударить в грязь лицом. Вот и приходилось делать мужественный вид и, сдерживая ранние старческие покряхтывания, тащить на себе этот непонятный груз.

На улице нас ожидала «Колхида», она же «КАЗ», детище Кутаисского автозавода в Грузии. В ее длинный одноосный прицеп нам и нужно было грузить мешки. Там стоял совсем юный парнишка с темноватым пушком на верхней губе — похоже, выпускник ПТУ. Он и принимал у нас груз, с трудом ворочая его, роняя и обливаясь потом. И это несмотря на промозглую октябрьскую погоду.

Возвращаясь за следующим мешком, я вспомнил, как папа мне еще в детстве рассказывал об этих машинах. Мол, делали их из рук вон плохо, и шофера «Колхиду» не любили. Как правило, на эти машины сажали совсем молодых, как наш тщедушный помощник, неопытных водителей. Потому что бывалые шоферюги, накрутившие не одну сотню тысяч километров, обходили продукцию Кутаисского автозавода на расстоянии пушечного выстрела. «Колхиды» мало того, что были капризны и часто ломались, так еще и сворачивались при неудачных маневрах, и задний борт прицепа «догонял» кабину. В общем, сомнительная машинка.

По дороге обратно в подсобку я встретил Нонну, которая уже приступила к выполнению моего задания. Интересно, чем она занимается в свободное от стенгазеты время? У станка-то хоть иногда стоит? Впрочем, ладно, это не мое дело. А сейчас именно она может мне помочь.

— Нонна, у тебя пленка цветная? — спросил я.

— Здесь — нет, — она похлопала по «Зениту». — А так в красном уголке лежит.

— Срочно замени! — потребовал я. — Дело очень большой важности!

— Так меня Виктор Демидович потом линчует! — Нонна вытаращила глаза. — Как негров в Америке!..