— Никто там уже их давно не линчует, — я покачал головой. — Давай, под мою ответственность. Я тебе потом из фондов редакции пленку пришлю. Даже сам привезу на завод, лично.

— У меня еще «Смена» есть, — Нонна задумчиво почесала затылок, совсем как парень. — Можно туда пленку вставить…

— Так давай так и сделаем! — я поторопил ее. — В общем, беги, вставляй цветную пленку и обратно сюда. Будешь фоткать, как мы здесь мешки таскаем.

— Тоже для газеты? — глаза девушки блеснули.

— Для газеты, — подтвердил я, и Нонна тут же помчалась со скоростью, которой позавидовал бы и мастер спорта.

Я по-прежнему не знал, что за дрянь лежит на полу в подсобке, но тот факт, что она меняет цвет от прикосновения, меня сильно тревожил. И если бы не скрытность Староконя, с которой он пытался меня спровадить, может, я бы и не стал просить Нонну все это задокументировать. Однако все это вместе создавало картину безрадостную и нелицеприятную. В стране Чернобыль рванул, а директор кровельного цеха Андроповского ЗКЗ рабочих заставляет мазаться в какой-то загадочной субстанции без защиты.

В том, что это какая-то редкостная гадость, сомнений не было — оранжево-синяя пыль оседала на коже и волосах, а в горле от нее першило так, что хотелось кашлять без остановки. Чем мы втроем с Гришей и Толиком как раз занялись. А потом прибежала Нонна с другим фотоаппаратом и начала съемку процесса. Я таскал мешки и командовал, заставляя ее выбирать нужный ракурс. Удивительно, но она забыла о своем мнимом таланте и слушалась меня беспрекословно.

Едва мы загрузили последние три мешка, и парень-водила «Колхиды» со стоном рухнул на них. Бедняга так умаялся, что явно поедет не сразу.

— Эй, друг! — позвал я его. — Товарищ! Вы знаете, что в мешках?

— А? — парень посмотрел на меня осоловелыми глазами. — А-а-а… Да это краситель. Хорошо, что мешки прочные, и все равно мне потом кузов отмывать.

— А путевой лист есть? — уточнил я.

— В кабине на пассажирском сиденье, — закивал шофер. — Вы у меня только его не забирайте, а то груз потом не примут!

Поблагодарив бедолагу и заверив, что все верну, я открыл дверцу и взял чуть смятую бумажку — тот самый путевой лист. Все официально: отгрузил, принял, маршрут следования, подписи ответственных лиц. Радует, что это уже не воровство и не «левак», но вот экономить на средствах защиты Староконь зря придумал. Надо бы его проучить. Закинув путевой лист обратно в кабину «Колхиды», я повернулся к ходившей за мной хвостиком Нонне.

— Пленку достань и давай ее мне, — сказал я. — Мы ее в газете проявим.

— Я тоже умею, — набычилась та.

— Да пойми ты! — я даже слегка на нее прикрикнул, но потом взял себя в руки. — Ты молодец, огромное тебе спасибо… Но так просто будет быстрей. Снимки, если мы их опубликуем, твои в любом случае, авторство укажем. Я обещал — значит, так и будет.

— Да и ладно, — она махнула рукой. — Мне просто самой нравится все делать.

— Вот и делай, — парировал я. — Задание мое помнишь? Им и занимайся. Плюс у тебя еще стенгазета.

— Понятно, — вздохнула она. — Вот, берите.

Пока мы разговаривали, она ловко перемотала пленку, извлекла ее из фотоаппарата и протянула мне кассету цилиндрической формы. Я бережно подхватил ее и спрятал в карман спецовки. Главное, потом не забыть переложить, когда буду переодеваться. Но сначала…

— Мужики, спасибо вам еще раз за все, — я по очереди пожал руки Грише и Толику. — А с этим красителем я обещаю разобраться. Чтобы никому не повадно было.

— Если надоест в газете, приходи к нам, — предложил мастер. — Работа найдется.

Я еще раз поблагодарил всех, в том числе Нонну, клятвенно пообещав ей, что буду ставить ее снимки в газету и даже выплачу гонорар как внештатнику. И если даже эти цветные не пойдут в дело, останутся другие — с производственным процессом и тематические для фотоархива. Девушка заметно повеселела, успокоившись, и ушла вместе с прессовщиками. А я решительно направился на второй ярус цеха. Туда, где располагался кабинет Староконя — фанерная коробка с окнами, выходящими на производственную площадку.

— Это что? — грозно спросил я, зайдя к нему в чистенькое помещение и оставляя на полу синеватые следы красителя.

— Где? — растерялся начальник.

— Вот это, — я подошел к столу и громко хлопнул в ладоши, стряхивая на документы оранжево-синюю пыль.

— К-краситель, — Староконь даже начал заикаться. — А вы зачем туда полезли, Евгений Семенович? Я же говорил, мужики сами справятся!

— Они бы и справились, — кивнул я. — Вот только ты, Виктор Демидович, какого хрена их даже без «лепестков»[1] гонишь? А кто их лечить потом будет, ежели что?