Увлекшись работой, они чуть было не пропустили смену караула. Сменщики охранников приехали на машине. Водитель остался в машине, а двое ступили на потрескавшиеся бетонные плиты. Оружие они держали небрежно, озираясь по сторонам и удивляясь, отчего это их никто не встречает. Впрочем, их все-таки встретили, как-то незаметно появившиеся негр Сид Хоскер и Ганс Габель с плазмоструйными ружьями наперевес. Их поддерживали, шедшие позади с железяками в руках Сергей Кошелев и Андрей Крамов.

– Эй, кузнечики! Лапки кверху, быстро!
– распорядился Сид Хоскер.

"Кузнечики" даже и не подумали сопротивляться. Сдали оружие, которое земляне приняли с воодушевлением. Теперь у них было четыре плазмоструйки. Если что, можно дать хороший отпор.

* * *

К вечеру корабль был готов к вылету. И тут выяснилось, что "Призрак" не может совершить посаду у бараков и забрать все пленных землян. Пульта управление нет, значит, и управлять полетом нельзя. Без пульта "Призрак" может лететь на автопилоте только по одному из маршрутов, которые имеются в памяти бортового компьютера. Почему-то раньше это до них не доходило. Такая простая истина, как удар поддых. Марчетти было стыдно, до поджимания пальцев на ногах. С юности у него была такая особенная реакция на неловкое положение. Причем не только свое, но и бывало стыдно за других.

Вся бригада собралась в пассажирском отсеке. Благо места свободного было много - восемь человек на двадцать мест. Марчетти огласил собранию дилемму: летим с теми, кто присутствует здесь, или возвращаемся в барак?

– Не вижу смысла возвращаться, - сказал Ганс Габель.
– Вернуться - значит снова быть во власти врага.

– Но мы же вроде как обещали товарищам, что заберем всех, - возразил Андрей Крамов.

– Твердого обещания мы не давали, - сказал Сид Хоскер.
– Нас могли убить по дороге и вообще...

– В моей стране, в Древнем Риме, - сказал Марчетти, - очень уважали данное слово. Когда Ганнибал отпустил пленных римлян под честное слово на побывку, то вернулись все, кроме пары человек. Однако сами римляне нарушивших слово презирали.

– И на что работало их возвращение?
– сказал Василий Войский.

– С одной стороны, не вернувшись, они бы могли послужить Риму на поле боя, - продолжил Марчетти исторический экскурс в этические традиции древних народов.
– Но с другой стороны, после демонстрации римской честности даже себе во вред, в войске Ганнибала прониклись уважением к римлянам, а это тоже имело большое значение для римских побед.

– Если вернемся, то люди могут подумать, что мы струсили и вернулись из страха наказания, - высказал свое мнение Норвуд.
– Вместо уважения заработаем презрение - и для себя лично, и для образа всех землян перед глазами противника.

– А что скажет Ёрико Дайцо?
– Марчетти повернулся к молчавшему японцу.

– Он сохраняет лицо, - усмехнулся Хоскер.

Японец посмотрел на Сида, но на выпад не ответил.

– Ну, теперь, когда все так или иначе обозначили свои позиции, выскажусь и я, - объявил инженер.
– Мне кажется, что в любой армии на тех, кто вернулся, посмотрят как на трусов и слюнтяев, отказавшихся от настоящей борьбы, связанной с риском. А значит и уважение к этой армии в глазах противника снизится. Кроме того, мы знаем численность пленных в нашем лагере. И мы привезем эти сведения на Землю. А это главное, когда придет время обмена пленными. Я за отлет и немедленный, пока нас не накрыли бомбами.

33. Гималаи

Приборы мониторинга Земли на китайской орбитальной станции "Тяньгун" ("Небесный дворец") засекли в одном из районов Гималаев боевое столкновение. К тому же именно из этого района приняли сигнал "sos". К месту конфликта выслали два гиперзвуковых стратоплана с вертикальными взлетом и посадкой типа "Мерцающий феникс".