– Реши уравнение, Влад. Какой окружности у тебя будет гематома, если сегодня же вечером на мой банковский счет не капнет сумма, которую я дал тебе в долг? Про проценты не забудь,– напоследок произносит что-то грубо своему собеседнику на незнакомом языке и тут же искоса бросает на меня взгляд.

Сбросив звонок, обаятельно улыбаясь, прячет телефон в карман джинс.

– Извини, – белозубая улыбка заставляет настороженно подобраться, – небольшие рабочие моменты, требующие неотлагательных мер.

Сохраняя покерфейс, задаю вопрос в лоб, как привыкла – прямо и без обиняков:

– Зачем ты скупил все акции отца? – поджимаю сердито губы. – Для чего разорил?

Можно подумать, тебя отели интересуют! Какая чушь!

Полуулыбка Стэфана меркнет. Черты лица заостряются.

Не ожидал? А как ты думал? Сам же учил бить неожиданно – так, чтобы не дать оппоненту времени на то, чтобы придумать очередную ложь!

Стэфан поджимает губы. Желваки ходят ходуном. Кажется, тигру не нравится, когда его тянут за усы!

– Он взял у меня самое ценное, – хриплый голос Стэфана бьет по нервам сырой плетью, – а вернуть отказался, поэтому он и потерял фирму. Карма есть карма, Катя.

Так и не найдясь, что ответить, отворачиваюсь к окну. Около получаса деревья мелькают, почти не сменяя декорации. Город уже давно позади. В свою очередь, диск солнца бежит по горизонту дороги, будто стараясь нас обогнать. Сердце тревожно замирает. Не понимаю, куда мы едем?! Рука ложится на живот – туда, где резко бьет ножкой малыш, словно почувствовав мое беспокойство.

Хочу знать, что происходит! Ведь я была до последнего уверена, что мы направляемся в квартиру.

– Куда мы едем?

Прежде чем повернуться к Стэфану, удивлённо всматриваюсь в окно, отмечая, что мы все дальше и дальше отъезжаем от города.

– Домой, в «Ильинку», – спокойно окликается Стэфан. – У меня там участок.

Брови удивленно приподнимаются. Так это же совсем рядом с «Золотым Ронетом»! Растерянно поднимаю взгляд на Стэфана. Я даже не знала, что у него есть собственность в коттеджном поселке рядом с моим ранчо.

Стэфан лениво закидывает руку на спинку сидения, будто невзначай прикасается к моему локону. Играет с золотистой струящейся прядью. Да что он себе возомнил?! Бью достаточно ощутимо по бронзовой руке наглеца, чем вызываю у Дицони лишь веселый смешок. Всегда считала, что в мужчине главное – обаяние и чувство юмора, а если он еще и в постели хорош, то цены ему нет.

«Боже! – скулю про себя. – Да я с ума сойду за городом один на один со Стэфаном!»

Кидаю пробный шар, пока он в хорошем настроении:

– Я могу вернуться на работу? – не заметив и тени отклика в глазах Стэфана, удрученно добавляю. – Хотя бы удаленно.

Густая темная бровь ползет вверх. Он и правда удивлен. Улыбаясь обаятельно, так что обозначаются ямочки на щеках, отвечает сдержанно:

– Девушек в положении не рекомендуется допускать ни к плите, ни к ответственной работе, лапочка.

– Не называй меня так! – мгновенно выпускаю иглы, как у дикобраза. Снова на это я не поведусь!

– Хорошо, – Стэфан с досадой поджимает чувственные губы, но тут же продолжает. – Катюш… ты сама-то не устала от косматых чудовищ – своих безосновательных обид?

– Безосновательных? – почти вскидываюсь, удивляясь наглости Стэфана. Другая семья для него беспричинная обида?!

– Да, именно так, – складка у рта становится суровой. – Ты не дала мне шанса на объяснение.

Складываю упрямо руки на груди. Какие могут быть объяснения?! Весь мой вид кричит: я их не приму!

– Мне плевать на тебя и твои объяснения.

Да, грубо, но он заслужил! Все мои слезы, все мои…

– Понятно, – прерывает хаотичный поток моих мыслей Стэфан.

Этим он приводит меня в еще большее бешенство. Дицони совершенно спокойно откликается на мой вызывающий выпад. Мои слова-кинжалы для его толстой, как у слона, кожи не больнее укола зубочистки.

– Знаешь, Катюша, – проводит резким движением руки по коротко стриженому затылку, – я всегда считал, что если любишь человека, а он тебя нет – отпусти, – линия мужественного подбородка становится тверже. – Если тебя любят, а ты нет – оцени и определись. А вот если любовь взаимна, – с намеком приподнимает бровь, не сводя с меня глаз, – борись. Ты меня знаешь, лапочка. Я не отступлюсь, чего бы мне это не стоило.

Почти задохнувшись, поспешно отворачиваюсь к окну. Господи! Божечкии-и! Как он это делает?! Губы трясутся, и я прикусываю внутреннюю сторону щеки. Стэфан почти прямо сказал, что знает о моих чувствах. Я пропала. Как изменится теперь моя жизнь рядом с ним?! Вру сама себе, ведь меня куда больше беспокоит другой вопрос: как я жила все это время без него?