И сразу же на Немане напротив замка лагерем встав, новый замок на холме, от земли усыпанный строить начал и этим осажденным, по меньшей мере, не помог, ибо уже нижний замок королевские солдаты взяли, на что сам Витолт с жалостью смотрел. Потому Витолт цепь железную крепкую через Неман в замок перевел и у ворот увязал, и возле цепи лодки и, кораблики рядом ставя, мост выстроил, дабы тем легче мог дать помощь и еду им прибавить, раненых к себе беря, и свежую оборону посылая. Увидев, эту уловку Витолта, королевские солдаты засекли и нарубали больших и крепких колод сосновых, и в Неман метали, которые по течению быстрой реки внезапно на этот мост ударили и потопили, цепь порвав, так что лишь один немец на берег королевского лагеря выплыл. От него о всех поступках Витолтового войска король выведал, и Витолт в ближайшую ночь, усомнившись в обороне замка, в Пруссию с войском отошел. И так замок гродненский, который осаждался в течение пятидесяти дней, под власть королевскую пришел. Так король Ягелло, взяв Гродно и оборону против Витолта и крестоносцев укрепив, в Великую Польшу отошел, где Варцислава, князя щецинского, в оборону и в союз против крестоносцев прусских принял.

В этом же году, когда жатва приближалась, Ланкастер, Генриха, короля английского, сын, с большой мощью англичан, французов и немцев на свой вред для святой войны идущей притянулся, думая, что Литва еще в язычестве жила. Потому мастер прусский Конрад Валеродус, у которого не за веру, а для получения Великого княжества Литовского под прикрытием введения Витолта на престол государства отцовского игра была, собрал войска прусские со своими крестоносцами, призвав на помощь мастера лифляндского. С этим тогда тремя отрядами в Литву втянулись, одно войско Витолт вел, а второе Конрад Валеродус, мастер прусский, третье мастер лифляндский с Ланкастером, королевичем английским, и стянулись все у Ковна, где Вилия в Неман впадает, оттуда прямо под Троки тянулись, которые с замком быстрым штурмом поразоряли и сожгли. Потом к Вильну лагеря приближали. Там их солдаты королевские над Вилией со Скиргайлом встретили, но, большинством захватчиков будучи побежденными, должны были назад отступить, много благородных мужей в битве потеряв, меж которыми значительнейшими были: князь Глеб Святославич смолинский, князь Семен Явнуцович заславский, князь Глеб Константинович, Чарторыйский князь, Иван Львович и других немало. Потом, когда виленский замок нижний, который кривым зовут, осадили, сразу же некоторые предатели из Литвы и из Руси двое ворот [204] и башни со стенами зажгли. От этого огня, когда удирал Корыгел, брат королевский, то неприятеля взятого в плен приказал Витолт казнить, хоть брат он ему был двоюродный. Еще четырнадцать человек, в замке запертых, частично от огня, частично от меча неприятельского погибло. Верхний замок поляки с Мышкоровским Николаем, старостой виленским, мужественно обороняли, так что ни сожжением замка нижнего, ни угрозами неприятельскими, ни показыванием головы князя Корыгела, ни суровыми и внезапными штурмами, ни регулярной стрельбой, которой большая часть стен разрушена была, враги взять его не смогли, и, боясь предательства между собой, русаков и людей подозрительных с замка выгнали, сами мужественно обороняясь, и немцев штурмующих ночью и днем отбивая. Скиргелло тоже, брат королевский, со своими русскими и литовскими казаками неприятелей частыми выездами с большим поражением мучил. И когда в течение трех месяцев Витулт с немцами виленские замки напрасно добывал, первого дня октября, доказав, что не зря осаду затеяли, отошли в волости окрестные, и, костелы пограбив и людей бедных порубив и в неволю повязав, в Пруссию и в Лифляндию с имуществом загнали. Еще не меньший ущерб при осаде Вильна крестоносцы понесли и много благородных людей потеряли, из которых был благороднейший Альгардус, граф гогенштеенский, и Наримонт князь, брат Ягелло, который, из замка будучи подстреленным, умер.

А Витолт Тотывила, брата родного, на дереве вязе за ноги говорил повесить, и сам его из лука до смерти дострелял, и князя Корыгела, королевского брата, как выше я сказал, казнить приказал. Затем Витолт землю жмудскую, прилегающую Пруссии, с комендантом рагнетскими старостой юстерборским, которым это дело мастером это было поручено, поразорял. [204v]

Владислав Ягелло, король польский, желая помочь удрученной отчизне своей, в году Христовом 1390, месяца ноября с большим войском и достатком еды в Литву, в то время из-за разорения Витолтового очень голодную, приехал, где нерегулярным и шатким будучи, от отчаяния замыслы Литвы и русаков щедростью своей и свободой королевской подтвердил, особенно подарками белых одежд, которых большое количество с собой привез. Поскольку Николай Москоровский староство ему виленское сдавал, то из-за надменности и жестокости Скиргайловой и наездов частых мощных неприятелей, Яна Олесницкого на виленских замках положил. А Скиргелу, брату, дабы его из Вильна высадить, киевское княжество дал. Янушу тоже, старшему князю мазовецкому, дрогичинскую землю с Дрогичином, Мельником и Бельском, замками наследными, по закону подарил, под условием, дабы тоже повинность королю такую с них делал, как другие князья литовские привыкли совершать. Затем, зимой король в Польшу отъехал, и на помощь Олесницкому солдат несколько сотен послал.

Стала досадной уже эта война с Витолтом Ягеллу, королю польскому, из-за трудности коронных дел и больших расходов на содержание солдат. И не только служебные, но и сама шляхта литовская с простолюдинами из-за недостатка еды и изз-а частых разорений неприятельских, должна была зерновыми, овощами и имуществом поддерживаться, дабы от отчаяния не поддаться неприятелям и не допустить овладеть княжеством Литовским.

И Ягелло отправил к Витолту Генриха, епископа плоцкого, Земовита, князя мазовецкого сына назначенного, дабы тайно, спокойно с Витолтом вел переговоры. Умер еще в то время от поданной отравы Вигунт Александр, князь кревский, брат Ягеллов, которого король за его сообразительность, умения и мирные нравы с почестями любил и дал ему в Польше Иновроцлав и Быдгощ с замками и волостями в вотчину, помимо удела королевского в Литве. И взял в брак дочь Владислава, князя опольского, но потомства никакого не оставил. В его отравлении был подозреваем как обвиняемый [206] Витолт, ибо они вражду между собой имели. А когда тот умер, то более легкий путь соглашения пришел к Ягеллу с Витолтом, ибо ему король обещал дать княжество Великое Литовское. Других двоих братьев родных: Скиргела и Свидригайла при этом в стороне оставил, которых хорошими лишь ко пьянству и к охоте удалой видел.

При этих тогда условиях Витолта с Ягеллом Генрих, назначенный епископ плоцкий, примирил, и сам уже имея два повода для торжества, презрев свой сан, дочь Витултову, Рингалу, взял в жены, и там ему в Мариенборке Витолт с мастером свадьбу устроил, но в в Плоцк приехал от отравы вскоре умер. Так сразу же получил месть за нарушение обета жреческого. А вторую дочь свою Витулт, княжну Софию, послал до этого из Гданьска в брак князю московскому Василию Димитриевичу. Ее князь Ян Ольгимунтович Гольшанский с послами московскими через море, в кораблях, в порту Нарву. Лифляндский и московский довезли, и оттуда через Псков и Новогрод Великий в Москву приехали, где княжну Софию митрополит Киприян с великим князем московским Василием повенчал. И свадьба с большими триумфами четыре недели продолжалась. Витолт же, согласно своему соглашению с Ягеллом, королем польским, задумал, как бы от немцев мог выпутаться.