В русскомлетописце далее пишется, что в то время в большой давке люди, и что каждый из язычников, который прикоснулся воза либо узла того Довойнового, где древо Креста Святого лежало, внезапно умер. И когдаих столько умерло, то Ягелло, удивляясь, что бы это было, спрашивал причину. Там одна большого дома госпожа из Польши герба Габданка (которую этот же Довойна взял и содержал с почестями) сказала, что ангел божий говорил ко мне во сне, что Господь Бог напустил на язычников смерть внезапную, из-за презрения и попрания Креста Святого. Ягелло услышав это, эту госпожу, с большими почестями и с дарами в Польшу отослал, дав ей дерево Креста Святого, убедив ее, дабы его на то же самое место отнесла. И эта госпожа, помня о солидности Довойно, просила его, дабы с ней к отцу ее ехал, поскольку была незамужней. И он, приехав, с ней окрестился, и оную себе взял за жену, и там же, ему дан в то время герб Габданец. Присоединив к нему крест, на знак возведения Креста святого, назван этот герб Дубно, от которого сегодня есть много фамилий в Польше, и на Руси. Tам же пишется, что в то же время Ягелло с поляками границы литовские сделал мужеством по Белую Воду, то есть по Вислу. [193v].

Вот таким образом древо Креста Святого два раза брала Литва: раз при Кейстуте и Ольгерде в году 1372 году было отослано назад Катоболеем, шляхтичем польским, как Меховский, Кромер, Бельский, Ваповский свидетельствуют. А второй раз Ягеллом, согласно русским старымлетописцам, было отослано из Вильна с упомянутой госпожой в Польшу.

Этот весь вышеупомянутой ущерб Польше и Мазовше литовские князья потому смелей, чем обычно причиняли, что были те в то время intеrrеgnum посторонней и домашней войной мучаемы. Оно было после смерти Людвига, венгерского и польского короля, он умер в Венгрии, в городке Тернаве, месяца сентября, и в Белгородебыл погребен 1382. Правил на польском королевстве двенадцать лет.

После смерти Людвига венгры, которым были русские замки на Волыни и Покутьи поручены: Голецко, Кременец, Гродло, Лопачин, Снятын, Рогатин и с их окрестностями и уездами, продали Любарту литовскому, который в это время Луцк держал. Однако королева казнила некоторых, а других тюрьмой за это карала. И от этого времени Литва себе Волынь присоединять начала, как хронисты польские пишут, но ошибаются, ибо еще при Мендоге, потом при Гедимине, Литва Волынь мощью у Руси отобрала.

При этом Людвиге в Польше никакого правления не было, и из-за отсутствия короля, грабежи, разбои, нападения большие были, и, если кто из-за обиды ехал в Венгрию, то король его отсылал к королеве, а королева вновь к королю. Потом в Польшу с этими письмами к губернаторам направлялись, но они эти письма не читали. Но эти письма, венгры грабили, так что со всех сторон притеснение было большое.

Как при жизни, так и после смерти Людвига большие распри посторонние и внутренние настали в Польше, ибо, господ польских призвав, их в Венгрию пригнал, дабы обязательно зятя его Зигмунта, марграфа, на королевство польское взяли, и должны были ему в Венгрии присягать на верность и послушание. И, приехав в Польшу, начал сразу же своих врагов карать, замки у них добывать и имения их родные отбирать. Семовита, князя мазовецкого, который его не хотел за короля принять, ибо сам на это примерялся, войной преследовал и земли Мазовша мечом и огнем поразорял. И Яшуш, брат его, со своей частью княжества мазовецкого дань ему уступил.

Двигался потом Зыгмунт к Познани, где при главенствовании Боженты, архиепископа, и Домарата, старосты Великой Польши, всеми как король был подобающим образом принят.

В этом же году поляки сейм сделали в Радомско на день св. Екатерины, на котором тайно речь замкнули и печатями утвердили, чтобы независимо от того, что Зигмунт наследницу имел, свою королевну среднюю к себе взяли, и дали бы ее в жены тому, который бы хорошо вел их общее дело. Был против этого Бодзента, архиепископ гнезненский и Домарад, староста Великой Польши, но потом они это позволили. И когда Зигмунт хотел в Краков приехать, не хотели его пустить, особенно Добек из Куровзенк, каштелян краковский. Потому оттуда в Бохню, потом в Сонч, потом аж до Венгрии за польские средства был провожен. А другие поляки на сейме серадском Семовита, мазовецкого князя, королем хотели избрать, но это дело до приезда королевны Ядвиги отложили. Потому Семовит, вступив тайно в заговор с Бодзентой, архиепископом, ехал в Краков, дабы как можно раньше в краковский замок войти и потом королевну с королевством получить; [194v] но за ним следили из Кракова. Изза т-ого, что закрыты были для него город и замок, и не пускали к нему. Должен был на Клепаже остаться, во дворе Бодзеты. Он этот двор приказал перестроить на приход св. Флориана. К нему краковяне послали, дабы оттуда ушел. Из-за некоего подозрения должен был так поступить. Жил потом в Корчине пятнадцать дней, ожидая приезд королевы. Он должен был волей и силой схватить, если бы по доброй воле ничего не удалось бы сделать.

Но когда королева венгерская прислать королевну помедлила, архиепископ Бодзента, на сейме серадском, на который ни один не хотел ехать, лишь простые и легкие люди, Семовита, князя мазовецкого, на королевство польское возвел и законно избранным королем тот был назван.

Узнав это, королева венгерская послала зятя своего, Зыгмунта, с двенадцатью тысячами венгров через Сондеч в Мазовше против Семовита. К тому же поляки из земли краковской и сендомирской приехали с немалым людом на землю мазовецкую. Семовитову часть жестоко жгли и опустошали мечом и огнем. Затем Брест куявский осадили (ибо в это время были Куявы под мощью Семовитовой), и, там лежа в течение двенадцати дней, все землю языческую по обычаю жестокому венгры убивали, вплоть до того момента, когда Владислав, князь опольский, между Зигмунтом и Семовитом на время вставший, по обычаю перемирия разнял, то есть до пасхи. Домарат же из Пежхна, Великой Польши староста, приведя люд из Саксонии и поморской земли, также Куявы воевал, желая в этом Зыгмунту вторить. Но его плен и людей отбил Владислав, князь опольский, который в это время жил в Иновроцлаве, ибо тоже это касалось и его держав. [195]

Этими сразу внутренними войнами времени неудачного intеrrеgnum поляки притисненные в году Господнем 1384 послали к королеве Елизавете, дабы их более на слове не держала, и королевну прислала, грозя ей, что, если бы дальше оттягивала, то себе о другом господине думать бы начали. Королева тогда, этим посольством взволнованной будучи, послала сразу же королевну Ядвигу с зятем своим, Зигмунтом, марграфом, дабы ее был до времени опекуном и губернатором королевства польского, пока кгодам не подойдет. Когда узнали об этом поляки, что их так королева пренебрегает, и девушку им губернатором подают, то, собравшись с людом немалым, притянулись в Сонч. Послали к Зигмунту, который уже был в Любовли, чтобы тот не ездил в Польшу, ибо его ни королем, ни губернатором не хотят иметь, и сказали не иначе, только как с неприятелем поступать будут, если отважишься в Польшу въехать.

Потому Зигмунт должен был назад податься, и королева, исполняя обещание, послала королевну Ядвигу в Польшу с другими господами, особенно с Деметриушом, стрыгенским архиепископом, кардиналом, с Яном, епископом вараденским и с другими господами светскими, дав ей золота и серебра достаточно, и весь двор королевский. Навстречу ей много господ с рыцарством выезжало, так тоже и процессии выходили с прелатом и с простым народом из Кракова с большой радостью в день св. Ядвиги. Сразу же туда приехав, помазанной стала как королева польская Бодзентой, архиепископом гнезненским, при тех же послах венгерских и при других епископах польских и шленских, которой дана была власть править королевством польское до того времени, пока в брак не вступит. [195v]