Я махнула рукой, словно уже лично отрубила по меньшей мере сотню загребущих ручонок. Как ни странно, подействовало даже лучше, чем мне бы хотелось: снова поднялся многоголосый ор. И только один из присутствовавших держал себя в руках настолько, чтобы услышать в моих словах и другие новости.

— А кто кого вы назначили главой города, ваша светлость.

— Шевалье Григ, — безмятежно улыбнулась я пожилому мужчине. — При вашей посильной помощи, господин…

— Артус, — с достоинством поклонился старик.

— Господин Артус, — повторила я. — А теперь все свободны. Отправляйтесь по домам и начинайте считать. Правильно считать.

Совет, непрестанно кланяясь, наконец убрался восвояси. Кое-как сдержав облегчённый выдох, я приказала открыть окно. Десяток перепуганных баранов, казалось, умудрился провонять потом зал на веки вечные. На месте остался только ошалевший Григ. Он таращился на меня круглыми глазами и прижимал к груди свою папку, как утопающий спасательный круг.

— Со скобяной лавкой вам, увы, придётся расстаться, — заявила я. — Вряд ли у вас останется на неё время.

— Нет… То есть да… Но я…

— Спрашивайте.

— Почему?

— Что «почему»?

— Почему? Я сын казнокрада. Я ваш должник. И не только ваш. Я…

— Честный человек, — перебила я. — Ну, по крайней мере мне так показалась. Впрочем, в ваших интересах сделать так, чтобы не только показалось… Как вы считаете? А что же касается долгов… Леона?

— Да, госпожа баронесса, — судя по хитрой улыбочке, всезнайка уже догадалась, что я собираюсь сделать.

«Интересно, а мысли она тоже читать умеет? — ухмыльнулась я про себя. — Может, надо было её главой поставить? Уж эту-то точно никто не обманет».

Впрочем, такая мысль у меня надолго не задержалась. Вероятнее всего, Леона восприняла бы такое назначение, как понижение в должности. А с её местью я пока не готова была справляться.

— Оплати долги шевалье Грига. Он, конечно, напишет нам расписки. Но долгов перед кем-то там у него быть не должно. Отныне шевалье Григ должен исключительно мне. Вам понятно, что это значит? — я перевела взгляд на ошалевшего мужчину.

— Думаю, да, — выдавил он из себя наконец. — У вас не будет более верного слуги, чем я, ваша светлость.

— Вот и отлично. Докажите мне, что я не ошиблась в вас, и, пока я здесь хозяйка, у вас не будет ни в чём нужды. Кстати… Когда мы сегодня утром гуляли по ратуше, я убедилась, что здесь полно пустующих комнат. Проявите оборотистость, которую ваш бывший наниматель оценил почти в две тысячи золотых, и…

— Что? — выдохнул Григ, вытаращившись ещё сильнее, хотя, казалось бы, это уже невозможно.

— Тот купец, у которого вы раньше работали, очень хотел узнать, когда вы отправитесь в долговую яму, чтобы выкупить вас оттуда.

— А я вчера просил у него эти деньги, что бы отдать вам. И он сказал, что не имеет свободных средств.

Я только плечами пожала. Вместо меня ответила Леона:

— Ну так купить всегда выгоднее, чем помочь. На ваше счастье её светлость слишком добросердечна.

— Леона, — с деланным неудовольствием одёрнула я. — Тебе прекрасно известно, что моя добросердечность заканчивается там, где начинается чужая наглость.

— Разумеется, ваша светлость, — тут же склонилась в глубоком поклоне женщина, хитро сверкнув глазами.

«Вот паршивка», — не смогла удержаться от мысленного смешка я.

— Что я должен для вас сделать, ваша светлость? — нарушил возникшую паузу Григ.

— Устройте мне здесь покои. Перестройте, если понадобится, обставьте подходящей мебелью. Гостиницы не внушают мне ни доверия, ни спокойствия. Ну, себя со своей семьёй не забудьте. Я решила, что отныне глава города будет жить в ратуше, и собираюсь ввести это новшество во всех своих городах. Надеюсь, от этого мышей тут станет поменьше.

— Ваша светлость! — вдруг рухнул на колено мужчина. — Дайте мне время… И вы увидите… Я восстановлю ваш дом и верну всё до последнего медяка! Я…

— Вот и посмотрим, что «вы», — кивнула я. — Займитесь уже делом. Пока я слышу одни разговоры.

— Да, ваша светлость! — он вскочил на ноги и вылетел за дверь, в последний момент на мгновенье притормозив на пороге и отвесив мне быстрый поклон.

— И что ты об этом думаешь? — спросила я непривычно тихую Леону, когда за мужчиной закрылась дверь.