«Или фанатик, или больной, — решила я. — В любом случае от него лучше держаться подальше. Хорошо, что я всё же надела платье».

Моя одежда действительно ничем особенным не выделялась. Слава всем богам, домашние платья здесь оснащали относительно разумным количеством юбок, и я не стала вносить слишком заметные коррективы. Разве что оставила два подъюбника из десяти.

— Светлого дня, господа. Простите, что заставила вас ждать. Дела, дела…

— Вы взвалили на себя слишком большую ношу, — покачал головой барон.

— Все мы несём в жизни свою ношу, — скорчила благочестивую мину я. Благо после первого фиаско с храмом Единого нашла время выучить парочку цитат местных святых. — Вот господин служитель подтвердит.

— Просто «служитель». Наша главная ноша — забота о сохранении своей искры в чистоте, — поправил мужчина, которого я тут же мысленно окрестила «фанатик».

При моём появлении он тоже поднялся, но к счастью не попытался сунуть мне руку для поцелуя или что-то в этом роде.

— Вам виднее, служитель. Но и о делах земных забывать не стоит. Недаром же Единый сделал нас теми, кто мы есть.

— Ах, оставьте скучные истины скучным людям, — вмешалась госпожа Руллон.

Вот уж кто не обратил на присутствие служителя ни малейшего внимания, только подтвердив мои впечатления: аристократия не утруждала себя религиозностью. «Что ж, мне же лучше, — мысленно усмехнулась я, увидев, как баронские дочки дружно развернулись спиной к фанатику, сделав реверанс в мою сторону. — Мне же лучше… Легче будет договориться, когда те, которые готовы дать денег на благое дело, их попросту не имеют, а те, которые имеют — не дают».

— Прошу вас, садитесь. Сейчас подадут напитки. У вас есть какие-то предпочтения, служитель?

— Колодезной воды, — отозвался тот, никак не отреагировав на выпад баронессы.

«Ха. Всё-таки не совсем фанатик, — я сделала знак лакею, велев принести желаемое. — Договоримся».

— А вы всё так же предпочитаете узкие силуэты, госпожа Бельфор. Ваше появление на нашем приёме произвело фурор. Не скрою, у вас даже нашлись подражатели. Но, думаю, это ненадолго. Предусмотрительные люди уже приготовили себе гардероб на зимний сезон.

— Да. Я понимаю, сложно следовать всем вывертам моды, — усмехнулась я. — Сложно и глупо.

— И дорого, — буркнул барон.

«Переодеть этот цветник стоит целое состояние», — согласилась я с бароном, но вслух, разумеется, ничего говорить не стала.

— Ну, не дороже денег, — отмахнулась баронесса, а старшая дочь метнула на папеньку недовольный взгляд. — А вы, наверное, отправитесь в столицу в своих заграничных нарядах?

— Заграничные? Нет. Моя портниха из местных, — отозвалась я, лихорадочно соображая, с чего мамаша-героиня вообразила, что я обязательно попрусь в столицу.

— Вот, я же говорила, что всё бесполезно! — воскликнула старшая из баронского выводка и, вскочив, выбежала из гостиной, заливаясь слезами.

— Э… Девушке плохо? Послать за ней кого-нибудь? — осведомилась я, прерывая длинную паузу.

— Ах, у неё такая тонкая душевная организация, — проблеяла баронесса. — Девочки, позаботьтесь о сестре.

Судя по недовольным лицам, заботиться о сестре «девочки» совершенно не желали, как и покидать наполовину опустевшее блюдо с пирожными. Но повелительному взгляду мамаши всё же покорились. Пока они гуськом шли к выходу, повисла очередная пауза. Барон с женой смотрели куда угодно, только не на дочерей. Всё это до одури напоминало плохую постановку школьной самодеятельности.

— Леона, — вполголоса позвала я. — Присмотри за девушками. Чтобы не заблудились. Подумай, как сделать, что бы юные дамы не скучали.

— Слушаюсь, ваша светлость.

Леона тоже исчезла за дверью, и я осталась с гостями один на один, если не считать спокойного как статуя служителя. «Всё-таки фанатик», — хмыкнула я, наблюдая, как он невозмутимо тянет воду из своего бокала. Баронесса принялась сначала едва заметно, а потом всё ощутимее толкать мужа локтем в бок. Барон толчки игнорировал, демонстративно поглядывая на служителя. Я же намёки отказывалась понимать напрочь, готовясь к очередному акту этой трагикомедии.

— Видите ли, — заговорила наконец баронесса. — Дело очень деликатное. И я бы не хотела, что бы слухи дошли до чужих ушей. Раньше времени.

Более доходчиво она могла бы разве что прямо показать служителю на дверь. Но мне вся эта таинственность на ровном месте не нравилась всё сильнее. Потому прозрачный намёк я проигнорировала в очередной раз.

— Слушаю вас, госпожа Руллон. Прошу прощения, что тороплю, но у меня масса дел. Да и заставлять служителя Единого ждать слишком долго неприлично.