– Ну, давай же. Чего ты медлишь? Я готова, -и сама подкинула бедра вверх, показывая решимость.

Он так и не убрал рубашку, продолжая упираться мужским возбуждением. Но больше не шевелился, замер надо мной.

Время шло. Он не двигался. Что происходит? Я с опаской приоткрыла глаза. Повелитель так и нависал надо мной, молча испепелял взглядом. Чего в нем только не было –желание, возбуждение, сомнения, беспокойство, решительность и задумчивость. Внутренняя борьба отражалась на лице.

Боковым зрением я заметила, что мои золотистые волосы, разметавшиеся во все стороны, приобрели пепельный оттенок и зеленели прямо на глазах. Я превращаюсь в мавку? Ох, Берегинечка родненькая.

Тяжелое дыхание Повелителя сорвалось в рык. Он отпрянул на другой край софы, сел спиной ко мне, уронил голову, обхватил руками. Зарычал в голос, заставляя меня дрожать всем телом. Прорычался и устало бросил, не поворачиваясь:

– Одевайся.

Я всхлипнула:

– Нет. Прости. Делай то, что тебе нужно. Только, пожалуйста, помоги тёте.

Он повысил голос:

– Я сказал, одевайся!

Я не знала, что мне делать. Соскребла тело и поползла к Повелителю, судорожно обхватила его со спины, уткнулась лицом, прижалась всем телом. Странно, но я не слышала биение мужского сердца. У Повелителя не бьется сердце? Возможно, просто показалось, я зарыдала и стала просить:

– Помоги, пожалуйста. Бери, что хочешь. Мне ничего не жалко.

Он выпутался из моих объятий, резко встал, натянул штаны. Пошел к сарафану, подхватил и кинул мне:

– Одевайся.

Я никогда в жизни так горько не плакала, прижала сарафан к лицу, заглушая рыдания и вытирая сопли и слезы.

Он взял эмоции под контроль.

– Насильника вздумала из меня делать? Нет, значит нет. Перестань реветь.

– Нет, нет. Я согласна. Я согласна. Что мне сделать? –я убрала от лица платье, изо всех сил пытаясь прекратить рыдания, рвущиеся из груди.

Я слезла с софы и на дрожащих коленках поползла к его ногам.

– О, Джа! Великий и могучий. На что мне это? –он рывком поднял меня с пола, потащил обратно к софе.
– Ты посмотри на свои волосы. Они же зеленые стали. Что не так? Я сказал, не хочешь –не надо.

Я давилась чувствами, но сдерживала их внутри. Волосы, и правда, позеленели. Я тихонечко проблеяла:

– Я не знаю. Я не виновата. Я не специально.

Вместо того, чтобы толкнуть меня на софу, как я ожидала и наброситься вновь, Повелитель подобрал сарафан и стал одевать меня.

– Руки подними, -скомандовал успокаиваясь.

Я послушалась.

– Повернись.

Он застегнул пуговицы, развернул к себе и снова внимательно посмотрел в глаза:

– Я не зверь. И не насильник. Чтобы ты там себе не придумала, айна.

Губы задрожали, я все-таки не сдержала слез. Они опять покатились по щекам. А я хлопала глазами, желая, чтобы все это прекратилось.

– А как же моя тётя? –я закусила губу, сместив фокус его внимания с глаз на мой рот.

Он потянулся к моим волосам, пропустил прядку сквозь пальцы.

– Мне больше нравились золотые. Что случилось?

Мне придется ответить. Если хочу помочь тёте, надо что-то объяснить. Разве он сам не понимает?

Я заломила руки в отчаянии. А, будь, что будет.

– Я не хочу быть игрушкой на одну ночь, -выпалила на одном дыхании.

Он ухмыльнулся:

– Сколько ночей тебе надо, маленькая айна?

Нет, он определенно ничего не понимает. Мне нужны чувства, а не ночи с ним. Не могу же я так об этом сказать. О чувствах не просят. Они либо есть, либо нет. Я вздохнула.

– Ладно, -перестал допытываться, -Поживешь здесь сколько понадобится. Обещаю, я не буду настаивать на близости. Ничего не сделаю без твоего согласия и желания, -чуть придвинулся, прошептал доверительно, пронзая пристальным взглядом: -Пока сама не попросишь.

Я снова закусила губы. Он отстранился и сделал глубокий вдох, наблюдая за моим прикусом.

– Я дам тебе столько ночей, сколько будет нужно.

Меня ждет Айрин. И Карим, которому необходима помощь. Я обязана вернуться к ночи. Но на душе повеселело. Надо соглашаться, хоть моего согласия никто и не спрашивает, а там попробую сбежать.

– Не тронешь? Обещаешь? –прищурилась, в упор глядя на Повелителя.

– Слово Повелителя, -он прищурился в ответ. –Сама попросишь.

Ага, как же. Но предательское тепло разлилось по телу, прогоняя стылую мерзлоту, заползшую в сердце на софе. Зеленый оттенок истаял, волосы заблестели золотым.