За жалкое мгновение мое тело приходит в напряжение. Но на этот раз напряжение другое.

— Тебе холодно? — раздается над ухом низкий голос Аль Нук-Тума, и я рассыпаюсь, но мне удается отрицательно помотать головой.

— Тогда почему ты дрожишь? — горячее дыхание охватывает мое плечо, шею и затылок, усиливая дрожь, поселившуюся внизу живота, а южный аромат крупного мужского тела поглощает меня целиком. — Может быть, тебе нравится то, как твое тело реагирует на меня?

— Это не так, — выдыхаю, едва справляясь с пульсацией под кожей. Вместо того, чтобы сражаться, я действительно дрожу. Его бережные прикосновения заставляют меня нуждаться в том, что они оставляют после.

— Твое дыхание и мурашки на коже говорят об обратном. Не лги мне, принцесса, — ухмыляется он, заканчивая смазывать мою спину, и я с облегчением выдыхаю, не сразу признаваясь себе в том, что мои колени стали как желе.

— Дальше я справлюсь, — прочищаю горло. — Спасибо.

Джафар больше не спорит и отступает от меня, а я прячу взгляд, чтобы он не увидел в нем благодарность за это.

— Твои раны практически зажили, — его одобрительный тон нарушает образовавшееся молчание. — Это хорошо.

— Магра волшебница, — соглашаюсь я с ним, продолжая обрабатывать места, до которых в силах дотянуться сама. И правда, сегодня они еще лучше.

— Не буду тебе мешать, — произносит он приглушенно, но я больше не смотрю на него. — Как закончишь, одевайся сразу в дорогу. Буду на улице.

Как занимательно. Он сейчас решил побыть джентльменом?

Это открытие не дает мне покоя все время, пока я собираюсь в дорогу. Думаю, если он продолжит в том же духе, у наших взаимоотношений еще есть шанс.

Наш конь внезапно останавливается. И это выходит так резко, что я дергаюсь вперед, а потом с болезненной гримасой врезаюсь спиной в крепкую грудь Аль Нук-Тума. Правда, слишком быстро моим вниманием завладевает то, в какое напряжение приходит сам Аль Нук-Тум.

— В чем дело?

А стоит мне проследить за направлением его взгляда, позвоночник вмиг простреливает холодом. Вдалеке, серо-черными клубами валит дым, и по масштабу задымления могу предположить, что это горит целая деревня. Эта ужасающая картина настолько подавляет меня, что я сама прижимаюсь к мужчине сильнее. Я уже даже собираюсь заглянуть в лицо Джафара, как вдруг в уши врезается свист. Дикий. Как в самый первый раз, когда бедуины напали на машину, в которой меня везли. И только после замечаю приближающихся к нам пятерых скакунов.

Хватка на моей талии усиливается, прежде чем ухо обжигает грозное предупреждение:

— Закрой лицо и не смей смотреть ни одному из них в глаза.

Кровь стынет в жилах, несмотря на то, что знойное солнце грозит превратить меня в пепел. Но внезапная хватка на шее заставляет сосредоточиться и задрать голову так, что хищные глаза, напоминающие сейчас два обжигающих обсидиана, придавливают меня тяжелой угрозой.

— Ты поняла меня, Джансу?

Судорожно киваю, и мужская хватка становится чуть мягче.

— Не смотреть. Не провоцировать и, если потребуется, не дышать.

Проговаривая каждое слово, он как можно туже закрепляет на мне головной убор, пряча под него все до единой волосинки. Его поведение и внезапная забота заставляют меня испытать животный страх, но Аль Нук-Тум забирает его, требовательно накрыв мои губы своими. Жадно проглотив вскрик неожиданности. И я выгибаюсь в его руках, позволяя ему углубить поцелуй. Сейчас этот поцелуй с привкусом горечи. Он будто прощается со мной. Словно хочет напоследок запомнить вкус моих губ. И я убеждаюсь в этом, когда он отрывается от них и заключает мое лицо в широкие ладони.

— Руки держи на поводьях. Если я сочту ситуацию критичной, отдам приказ коню. Скачи до ближайшей деревни. Не сворачивай с намеченной тропы.

С каждым новым указанием я перестаю дышать. Даже не сразу понимая, что снова теряю тепло его ладоней, а потом как в тумане наблюдаю за точными и быстрыми движениями Джафара, после чего в моих руках оказывается что-то прохладное. И, только опустив взгляд, понимаю, что это цепь с медальоном.

— Покажи это и будешь под защитой.

От паники дыхание спирает в горле, и я беззвучно открываю рот, переводя испуганный взгляд с медальона на Джафара. Снова и снова.

— А как… как же ты? Кто эти люди? Что они с тобой сделают? Я не поеду одна никуда… Давай просто уедем! — едва ли не срываюсь на крик, задыхаясь подкрадывающимся ужасом. — Они ведь ещё не догнали…

Джафар накрывает нижнюю часть моего лица тканью головного убора, а затем нажимает поверх нее на губы большим пальцем, заставляя меня замолчать.

— Много вопросов, принцесса. Просто сделай все, как я прошу. У меня не будет права на ошибку.

НЕТ!

— Я не хочу остаться одна, — крепче сжимаю медальон и закусываю нижнюю губу. — Мне страшно.