– Притормози, – начала возражать я, когда не смогла понять, то ли сотрясаю кровать дрожью своего тела, то ли она сама дрожит подо мной.

Хантер был неумолим. Его член был таким толстым и твердым, что я подумала, не примут ли мои мышцы его форму навсегда. Клянусь, после секса с ним будет легче рожать. Он растягивал меня, и я еще никогда не чувствовала себя такой восхитительно наполненной.

Хантер остановился, снял мое бедро с плеча и перевернул меня на живот. Потянувшись между моих ног, он приподнял мою задницу над матрасом и пальцами раздвинул ягодицы.

– Поддайся мне, детка, – прошипел он, собрав пальцем мою смазку и вводя его в тугое отверстие. Я нервно сжала его, и Хантер слегка пошевелил пальцем внутри, осторожно им двигая.

– Почему?

Он поцеловал меня в щеку, и я краем глаза увидела черты его лица. Он был так красив, что у меня защемило сердце и захотелось плакать.

– Потому что я твой любимый злодей, – прошептал он.

С этими словами он вынул палец, а потом снова ввел его обратно сантиметр за сантиметром. Я закричала, сжимая простыни и зажмурив глаза. Он одновременно вводил в меня пальцы. Мне это нравилось. Нравилось все. Нравилось чувствовать его в обоих отверстиях. Быть наполненной им.

Мне нравилось, что это было немного унизительно.

Но больше всего мне нравилось, что Хантер Фитцпатрик был достаточно сумасшедшим, чтобы трахнуть кого-то тайком от отца и рискнуть лишиться своего наследства. Достаточно смелым, чтобы трахнуть дочь криминального авторитета, как животное, зная о возможных последствиях.

Он был бесстрашным и бунтарем, и грешником, и святым.

Принцем, который никогда не хотел своего титула.

Чистосердечным распутником.

Он был воплощением всего, от чего женщина должна бежать. Но вот она я и тону все глубже.

Между нами зародилось сокрушительное удовольствие, и я, почувствовав, как он набухает и дергается во мне, противилась близящейся разрядке, отчаянно желая, чтобы мы достигли ее вместе.

– Ты скоро? – задыхалась я.

– Детка, да мне вот-вот понадобится капельница. Разрешаешь быть грязным?

– Да. – У меня вырвался стон как раз в тот миг, когда он вышел из меня.

Мои колени стукнулись друг о друга. Я задрожала, чувствуя, как мне его не хватает. Хантер сорвал презерватив, обхватил мою киску ладонью, введя три пальца внутрь, и прижал член к моему саднящему, узкому заднему проходу. Моя задница оказалась приподнята над матрасом, а ягодицы раздвинуты, и я почувствовала, как на них рывками брызгает густая горячая сперма. Он всунул пальцы глубже в мое влагалище, закрывая вход, чтобы она не затекла внутрь. Я тоже кончила.

Хантер навалился на меня, прижимаясь грудью к моей взмокшей спине, и не успела я понять, что происходит, как одна из ножек сломалась, и кровать покосилась на бок. Тишину комнаты прорвал треск раскалывающегося дерева.

Я покатилась по накренившемуся матрасу, думая только о том, что моему плечу сейчас совершенно ни к чему еще один удар, особенно после того, как я начала добиваться прогресса в лечении. Но, прежде чем мое тело коснулось пола, я почувствовала, как рука Хантера обняла меня за талию и осторожно подтянула обратно на кровать. Я вцепилась в него, будто мы оказались выброшены посреди океана на обломке дерева.

– Господи, – простонала я. – Как это случилось?

– Это гипотетический вопрос или дать тебе развернутый, пошлый ответ? – прошептал Хантер мне на ухо, покусывая мочку, отчего я захихикала.

Я попыталась встать на ноги, но он прижал меня, схватив за задницу, и поцеловал в щеку.

– Подожди тут. Я тебя вытру.

– Кровать сломана, – напомнила я. – Мы не в фильме. Я не буду с наслаждением возлежать на покосившейся кровати.

Он драматично закатил глаза.

– Не даешь мне покрасоваться.

Хантер поднял меня на руки, как невесту, и отнес в смежную ванную. Там он посадил меня на столешницу, взял полотенце, намочил его в горячей воде и вытер меня между ног. Все это время я не сводила с него глаз. Не может быть, чтобы он вел себя так со всеми своими любовницами.

Перестань о них думать. перестань зацикливаться на множестве девушек, с которыми он был. Все равно их будет еще много, и тебя это не касается.

– Ты сегодня очень круто справился с ситуацией, – сказала я некоторое время спустя.

Мы погрузились в комфортную тишину, но, наблюдая за выражением его лица, пока он сосредоточенно вытирал самые интимные части моего тела, я почувствовала себя свободнее. Я до сих пор не могла поверить, что переспала с тем, кто не приходился мне своего рода постоянным парнем.

Хантер покачал головой.

– Я с юных лет усвоил, что женщины рядом со мной надолго не задерживаются. Когда мне было шесть, родители отправили меня в школу-интернат. А когда я приезжал домой, нянечки так и перли у меня из всех щелей. Не думаю, что мама осознанно не оказывала мне поддержку, но это не отменяет того факта, что так и было. Нянечки работали посменно и часто менялись. Па взял за правило менять их каждый сезон, чтобы я не учился полагаться на женщину. Наверное, он боялся, что кто-то из его сыновей не вырастет полностью независимым. С Киллианом он поступал точно так же. Разница лишь в том, что Килл родился с душой на десять тонов темнее, чем у обычного человека, – весь в своего отца. Мы оба росли, усваивая, что женщины – расходный материал и рождены, чтобы прислуживать нам и производить на свет наследников. Па изменял маме. Мама изменяла ему. Килл… да черт знает, что творится у него в голове, пока он перебирает бесконечную череду бессмысленных мимолетных связей, но он умеет делать это незаметно.