— Что ты делаешь? — Хрипло проговорил он, разжёвывая листья, в надежде утолить голод. — Тебе нужен покой.

— К дьяволу такой покой! — Выплюнул я, делая несколько шагов по лагерю, от которых у меня тут же закружилась голова. — О каком покое ты мелешь? Какой покой может быть у нас? Или ты, друг, уже забыл, с чего начались наши походы? Не с того ли, что мы поклялись уничтожать всю нечисть на земле, до тех пор, пока от неё не останется и следа?

Когда шум в голове затих, я, расставив широко ноги, навалился на свой новый посох, и, сдвинув брови, попытался придать голосу твёрдость:

— И заканчивается эта клятва словами: и не будет мне покоя, покуда твари ещё рыщут по Земле.

Вожак горько ухмыльнулся.

— Да не будет этому конца, понимаешь? На место одного всегда приходят другие. Наши предки бились с демонами. Мы бьёмся. И наши потомки тоже будут биться. Это бесконечная война, дружище, и я не желаю приводить детей в этот мир.

— Тогда почему ты продолжаешь делать это?

— Что "это"?

— Ты помог мне вернуться с бойни живыми, хотя не был уверен, что я останусь в живых. Ты на протяжении всех этих дней не оставлял своих обязанностей Вождя. Ты ходил к шаманам, которые никогда и не горели желанием вступать в войну, разведывал обстановку в общинах, хотя их жители гнали нас как предателей. Неужели, ты делал это всё из-за того, что дал клятву? Разве всё дело в словах, сказанных тобою однажды перед людьми, которые уже месяц, как лежат под снегом?

Вожак устало провёл рукой по лицу.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, друг, и благодарен, что ты пытаешься взбодрить меня. Не подумай, что я отчаялся и опустил руки. Мёртвые люди не могут отчаиваться. Тот, кто может отчаяться, опустить руки, давно мёртв.

— Как и мы все, дружище. Как и мы все.

— Я просто устал. Не от битв, не от постоянных потерь. Я устал идти на компромисс. Устал договариваться, устал идти на сделки. Это длится годами, это было ещё до нас, и будет продолжаться после, если мы не прекратим идти на компромисс. Я хочу покончить со всем, что несёт угрозу, не договариваясь ни с кем.

К кострищу, на котором собралось уже достаточно дров, подошёл Слепец с кремнием в руках.

— Что я слышу? — Улыбнулся он, высекая искры. — В наших рядах посеялись зёрна смуты и крамолы? Кто же остановит споры внутри отряда, если спорит сам глава оного?

— Наш друг предлагает напоить наши мечи кровью колдуна, очевидно, — заметил я, наблюдая, как Вожак пытается скрыть улыбку. — Что же он сказал такого, что посеяло в твоей душе сомнения?

— В отличие от нас, потерявших всё, он желает извлечь выгоду из трудностей, выпавших на нашу долю.

— Звучит знакомо, — продолжал глумиться Слепец, иногда прерываясь на раздувание огня, — где-то мы уже слышали подобное.

— Может, когда меняли органы павших товарищей на амулеты? — Предположил я, смеясь, не зная над чем.

— Да-да, что-то знакомое…

— Одно дело менять артефакты и органы умерших на необходимые в нашем ремесле предметы, — заметил Вожак, смотря, как в котелеке тает снег, согреваемый ярким, но ещё слабым огнём. — И совсем другое, — намеренно приводить живое существо к гибели.

Еле заметная улыбка, украшавшая ранее его пересечённые шрамом уста, совсем померкла.

— И долго ты будешь ходить вокруг да около, прежде чем поведаешь, о чём вы говорили с колдуном?

— В лесах, прилегающим к горам на востоке, живёт ведьма, которая способна устроить целое землетрясение. Предлагается пойти к ней и в момент прохода Мнемогемнона через врата, обрушить горный массив.

— Звучит как-то слишком просто, — заметил Слепец, протягивая ладони к огню.

— Это ещё не всё. Колдун хочет заполучить её мозг.

— Заполучить что? — Переспросил я.

— Мозг. Он внутри черепа.

— Надо же, обычно колдуны требуют сердце.

— Или печень, — добавил незрячий.

— Печень обычно требуют оборотни.

— Оборотней не существует. Печень нужна колдунам для обряда.

— Обряды делают шаманы. Колдуны проводят ритуалы и воскрешают мёртвых.

— Но шаманы тоже воскрешают мёртвых…

Вожак резко оборвал нас:

— Прекратите спорить! Колдуны, шаманы — всё одно.

— Точно, — кивнул я, в знак согласия, — так же, как и амулеты с оберегами.

— Амулеты дают силы, а обереги — защиту, — вклинился Слепец.

— Господь всемогущий! Заткнитесь уже. — Прогремел Вожак на всю чащу, — Стоило вас оставить гнить на том поле, скоты. Чего ржёте?! Заткнитесь, и жрите отраву… тьфу, то есть, пейте отвар!

Следующие два часа мы, потягивая кипяток с ароматом смородины, обсуждали план колдуна. Выяснилось, что он в конфликте с ведьмой на востоке, а потому очень хочет заполучить её голову, точнее, содержимое этой головы. Вожак отметил, что колдун настаивает именно на том, чтобы мозг был отделён от остального тела.