Оттащив Слепца подальше от воды, мы с Вожаком озирались по сторонам.

— Где она? — Кричал он Слепцу, сжимая пудовые кулаки. — Где ты её увидел?

— Повсюду, — выдохнул боец, опуская веки.

Хлопая его по щекам, я пытался заставить его оставаться в сознании:

— Эй, не смей уходить. Не смей умирать, слышишь?

Словно насмешка над моим страхом, в голове снова зазвучал голос отшельника: кто продолжает? Кто живёт?

Я посмотрел на Вожака, рассчитывая на его помощь, но он, озираясь, стоял с голым торсом, сжимая в руках особо толстую палку. Оглянувшись, я увидел, как вокруг нас над водой взмывают тела. Десятки покрытых илом мертвецов, поднимались со дна всё выше и выше. Скелеты с редкими остатками плоти, увешанные лохмотьями из тины, взирали на нас пустыми глазницами, зависнув в воздухе.

Оставив Слепца лежать на земле, я вскочил со своего места, привычно занимая стойку. Как и много раз до этого, я и Вожак стояли спиной к спине, обратив взоры к окружающим нас врагам.

— Что будем делать? — Спросил я, мигом забыв про боли в груди.

— Хотелось бы бежать, — честно признался командир.

— Через кипяток?

Ответа не последовало. Тем временем мертвецы, хрустя суставами, вытягивали руки, устремляя указательные пальцы в нашу сторону.

— Тебе, часом, колдун не дал каких-то наставлений на этот случай? — Прохрипел я, ощущая как поднявшийся смрад сдавливает мне горло.

— Конечно, я тут просто как идиот стою, ожидая, пока нас сварят.

— Ну, может, он намекал, а ты не понял?

— Да, он что-то говорил про суп из мертвечины. Я подумал, он болтает про зелья, и не придал значения.

— Правда?

— Уж, поверь, если бы я знал, что нас ждёт, я бы сжёг его вместе с лесами Севера.

Раздался писк, и из чащи начали вываливаться сотни крыс. Они прыгали в кипящую воду огромной массой, наваливаясь друг на друга, образуя помост, медленно подходящий к нам. Сразу за ними из леса вышла бледная женщина, одетая в рваное чёрное платье.

Её лицо осунулось, щёки впали, а глаза будто были отлиты из стекла. Кожа от шеи до запястий покрылась кровавой коркой. Шатающейся походкой, она босыми ногами ступала прямо по тушкам крыс, ломая тонкие кости животных. Серые глаза были широко открыты, чёрные волосы, трепетавшие на ветру, придавали ей вид призрака. Остановившись в нескольких шагах от нашего островка, она взирала на нас сквозь несколько свисших на лиц прядей. Посиневшие губы растянулись в неестественно широкой улыбке, выпуская охрипший, срывающийся голос:

— Приветствую вас, благородные путники!

Тонкие руки, раскинулись в стороны, будто желая объять бушующий над болотом ветер. Тёмно-красные язвы покрывали белую кожу от локтя до кисти. Пальцы оканчивались длинными ногтями, испачканными в земле.

— Сейчас мои предки разорвут вас на части, — торжественно объявила ведьма, восхищённо глядя на повисших в воздухе мертвецов.

Вожак угрожающе помахал перед собой дубиной, пытаясь перекричать ветер:

— Твои предки и так разваливаются, падальщица!

Опустив подбородок, девушка посмотрела на него исподлобья, растягивая губы ещё шире. Опустив одну из рук, другой она щёлкнула пальцами, и палка в руках командира разлетелась в щепки.

— Я сделаю то же самое с твоим телом, — прошипела она, — и прежде, чем кануть в объятия смерти, узришь ты, как крысы пожрут твоё сердце!

— Дружище, — не сводя глаз с ведьмы, я обратился к своему товарищу, — она говорит стихами. Нам точно конец!

— О, как мне нравится, что вы сохраняете чувство юмора перед лицом гибели. Продолжайте пытаться язвить, и я убью вас быстро.

— Послушайте, барышня, — прокричал Вожак, поднимая руки, — нам нет дела до вас и вашей болотной родни.

Склонив голову на бок, ведьма немигая смотрела на нас с любопытством.

— Ложь! — Протянула она, со смаком выговаривая каждое слово. — Вы явились ко мне из портала, который не мог открыться сам по себе.

— Нас направил сюда колдун севера. Мы просим помочь нам победить Мнемогемнона, или, на худой конец, закрыть дверь в другие миры, что находиться в этих горах, — пояснил Вожак, подходя на шаг ближе в направлении ведьмы, — уверяю вас, мы пришли с миром.

Эффектная улыбка медленно меркла, уступая место явному презрению.

— Колдун севера… — вкрадчиво проговорила дева, — Конечно, кто же ещё мог почуять меня. На сей раз, стало быть он решил подослать ко мне заранее мёртвое, но не гниющее, — а потому, совершенно бесполезное, — мясо.

«Она знает! — Мелькнуло у меня в голове. — Знает, что мы неживые.»

Вожак никак не отреагировал на слова ведьмы. Нас часто называли мертвецами за наши моральные качества, и он, очевидно, решил, что эта дама просто наслышана о наших подвигах.