Ответа не было — она засыпала, как только закрывала глаза. А утром готовилась к походу на ярмарку или поездке на ферму.

Глава 10. Темиртас. «Воронье гнездо»

Дана меняла запахи, сбивая его и полара с толку. Иногда им нравилось, иногда хотелось чихать, а иногда — морщиться. Кинза пахла едко, а если сказать честно — воняла. Темиртас сомневался, что сможет к этому привыкнуть. Лучше бы Дане нравились каштаны, их можно есть и с мороженым, и с грибами, и даже горячие просто так. Каштаны ему не сразу, но пришлись по вкусу.

Он оценил пламенную красоту Адель, заметил надлом, и порадовался тому, что Дана избегла подобной доли — много лет жить под гнетом легенды, а в последние годы на грани нищеты, оберегая детеныша от невзгод. Адель, да и Валериан, почти распрощавшийся с карьерой ради своей истинной, заслужили счастье. Темиртас желал им добра, и, одновременно, злился из-за ситуации, в которой Дана взяла на себя больший риск, отправившись на задержание преступницы.

Позже, в гостинице, ожидая оформления документов на покупку «Вороньего гнезда», они проговорили это словами. Разговор в постели начала Дана.

— Ты раздражен, — отметила она, взбивая подушку. — Никак не можешь пережить тот факт, что именно я отправила под стражу Ильзе? Но это было оправданно. Мы не знаем, нормально ли ты сейчас превращаешься. На ферме проверим, а пока... Как бы ты объяснялся с местными полицейскими? Уже бы всё Лисогорское воеводство шепталось, передавая весть о поларе с четырьмя ушами.

— Ты права, но...

— Главным приоритетом была безопасность Лютика, — напомнила Дана, укладываясь на свою половину кровати и укрываясь.

Темиртас посмотрел на ночную рубашку с вышивкой, исчезающую под простыней, и кивнул.

— Если честно, я очень боялась.

— Чего?

— Что ты с ним не справишься. Это ребенок. Я не знала, умеешь ли ты ладить с детьми.

— Пф-ф, — фыркнул Темиртас и укрылся своей простыней. — Лютик, конечно, шустрый... Но если сравнивать с кучей племянников и родичей моего друга Байбарыса, то терпимо.

— Медвежата?

— Волчата. Мы раньше часто выбирались к его родне на Вороний праздник. У полярных волков принято запрягать молодых альф в большие нарядные нарты, а в нарты сгружать кучу мелкоты, чтобы они — и альфы, и дети — не путались под ногами и не мешали готовиться к празднику. А я катал волчат на спине. Иногда мы большие корзины для морошки веревками связывали и перекидывали полару через спину. Тогда сразу все волчата помещались — штук по пять в каждой корзине, а остальные на спине.

Дана рассмеялась и выключила свет.

— Получается, ты управляешься с детьми лучше меня. У моей сестры — она старше — уже двое медвежат. Но я с ними почти не вижусь. А если бы мне выдали кучу волчат, я бы растерялась.

— Это несложно, — заверил ее Темиртас. — Главное найти веревку и взять корзины побольше.

После разговора отпустило. Злость исчезла, появилось предвкушение уединения. Здесь, в гостиничном номере, они делили постель, но оставались на виду. На ферме Дана уйдет на другую кровать, и больше не будет очарования ночных рубашек, случайных прикосновений, и — что греха таить? — невольного возбуждения. Красивая медведица под боком вызывала томление, но Темиртас не был животным, и не позволял томлению переплавиться в необузданное желание. Не сейчас. Когда-нибудь. Если Дана захочет и позволит.

Унылое «Гнездо» обещало свободу превращения, долгие прогулки на лапах — полар уже ворчал, требуя, чтобы Темиртас выпустил его на волю. Они ждали регистрации собственности в мэрии, улаживая мелкие насущные дела: сбор и доставку вещей Валериана в «Кленовый сироп», где лисье семейство ожидало распоряжений начальства, письма-доклады, телефонные звонки с переговорного пункта, встречи со связным пещерников и с медовиками — Темиртас пытался наладить прямые контакты с островитянами, но у него ничего не получалось.

Разговор с медведем-пещерником был коротким и уклончивым. Темиртасу — вернее, предполагаемым заказчикам-тюленям — ничего не пообещали. «Это не соленые грибы отгрузить, оружие под счет, лишних деталей гранатометов нет, склада нет, налаженного пути доставки тоже». Темиртас дал координаты «Вороньего гнезда», сообщив, что они с женой купили ферму, которую можно использовать как перевалочный пункт, и затих, чувствуя, что лишние требования приведут к обрыву хлипкой ниточки связи.

Дана таскала его на прогулки по городу. После Камулова Покрова — воистину волшебного праздника, заставившего Темиртаса поверить в силу чужих богов — город укрыло покрывало снега, придававшего мозаикам особенное очарование. Они побывали в парке Камня-на-Воде, постояли возле панно «Доверие» и прошли по двум трамвайным маршрутам, рассматривая остановки. Дане больше нравились растительные мотивы — цветы, злаки и фрукты — а Темиртасу пришлось по душе Юлианово море. Шкодливые и жадные осьминожки тянули щупальца к морским конькам и мелким рыбкам, солидные камбалы и упитанные макрели парили среди водорослей, а кит на стене трамвайного депо качался на волнах океана и салютовал наблюдателям фонтанчиком воды.

Темиртас распробовал выпечку с ежевикой и кизилом, и начал отдавать предпочтение фруктовым начинкам. Рыбу тут не готовили, если и жарили, то в основном речную, а в мясо и курицу постоянно клали столько зелени — и кинзу, кинзу тоже клали! — что к каждому пирожку и пирогу приходилось заранее относиться с сомнением.

Несмотря на снег, кругом продавали цветы. Темиртас дал себе волю и дарил Дане охапки горько пахнущих астр и мелких хризантем. Букеты — яркие желтые, ослепительно белые, сочные бордовые, кремовые и сиреневые — заполонили номер и холл гостиницы. Горничная завидовала, Дана смеялась, нюхала букеты, ела хурму и виноград, жалуясь, что она растолстела и не влезает в этно-наряды.