Перед тем, как отправиться в гостиницу, они обменялись контрольными фразами с агентом, который должен был им указать потенциальных продавцов участков с вербеной и состыковать с Адель О’Хэйси, хозяйкой «Вороньего гнезда». Темиртас поинтересовался у него, есть ли какие-то дополнительные точки торговли у медведей с Медовика или только официальный павильон, выслушал ответ и повел Дану к стоянке такси.

Они пообедали в ресторанчике — Тёма отдышался и согласился на куриный суп — после чего Дана отдала штормовки и свитера горничной, с просьбой вывесить где-нибудь на свежем воздухе и проветрить.

— Тёмочку после перелета тошнит от лаванды, — пожаловалась она. — Не могу носить свои вещи. Надо зайти в магазин, купить брюки. Я решила перейти на походный гардероб. Скромно, неброско, невзрачно, потому что мне вслед уже свистели два пещерника, боюсь, что яркая куртка и модное пальто доведут Тему до драки.

Горничная заверила ее, что она во всех нарядах хороша, и унесла вещи для проветривания. Темиртас, съевший после супа большую порцию мороженого, мирно задремал в кресле в холле. Можно было отправиться в номер, чтобы отдохнуть, но Дана почувствовала прилив бодрости, изучила купленный путеводитель и начала будить фальшивого супруга, чтобы отправиться на прогулку.

Сонный Темиртас забурчал, ухватил ее за руку, когда она дернула его за ухо, нежно прижался губами к запястью, вылизал линию жизни на ладони и неразборчиво предложил еще поспать. Дана улыбнулась, чувствуя неловкость и странное раздвоение: как будто она заняла чужое место, вторглась в личное пространство напарника, обманула, заставив принять себя за какую-то другую медведицу, и, в то же время, приняла ласку как должное — с уверенностью, что Темиртас просто забежал вперед, одарил ее тем, что будет принадлежать ей по праву. Чуть позже, не сейчас.

— Подъем, засоня! — скомандовала она. — Я нашла на карте Медвежью Горку с чашей Хлебодарной. Мы должны туда съездить.

— Только скрутки заранее купите, — посоветовал швейцар. — Рядом с чашей киоска нет. Туда и медведи, и лисицы с волками ходят, когда ребеночка просят. Скрутки всегда с собой несут — это не внезапное желание, такую просьбу загодя обмозговать надо, и с пустыми руками уже не придешь.

Услышав совет, Дана заколебалась. Она уже думала о том, что пора завязывать со слежкой за «черными археологами», искать если не супруга, то подходящего медведя, способного зачать здорового ребенка, родить — для себя, в конце-то концов, родители воспитать помогут. Но планы были туманными, еще три-четыре года можно было позволить себе жить, не прислушиваясь к тикающим часикам. Она не хотела тревожить богиню плодородия просьбой, в которой будет больше фальши, чем искренности. Но и отказываться от поездки, после того, как она растрепала всей гостинице о желании зачать медвежат на свадебной кровати, было не с руки.

— Спасибо, — сквозь зевок проговорил швейцару Тёма. — Такси есть возле гостиницы?

— Да.

— Отлично. Сейчас поедем.

Глава 8. Темиртас. Медвежья Горка

На улице ощутимо пахло дымом.

— Камулов Покров, — объяснил швейцар, у которого Темиртас спросил, не пожар ли где-то поблизости. — Вынесли жаровни на улицы, жгут листву и можжевельник во дворах. Так положено.

Темиртас кивнул, принимая объяснение, назвал таксисту адрес — «нам к Медвежьей Горке» — и прощупал конверт во внутреннем кармане. Ему нужно было опустить письмо в почтовый ящик дома, судя по карте, неподалеку от Горки. Дана поймет. Заодно нагуляет аппетит перед ужином.

Словоохотливый лис-таксист спросил, не к чаше ли Хлебодарной они едут, и, услышав подтверждение, напомнил, что им нужно заранее купить скрутки.

— Есть какие-то магазины, где продают не только скрутки, но и свечи в оплетке? — поинтересовалась Дана. — На ярмарке не добралась до этих рядов. Или таких рядов там нет?

— Как не быть? Немного, но продают. А вас сейчас завезу в хороший магазинчик. Там, правда, не сильно дешево...

— Неважно, — отмахнулась Дана. — Главное — качество.

Она ушла в магазин сама, велев Темиртасу дождаться ее в такси. Вернулась с бумажной сумочкой, улыбающаяся и довольная. Машина быстро довезла их до небольшого парка — аллея уходила в горку, вдали, за ветвями деревьев, просматривался купол-луковица. Парк выглядел неуловимо заброшенным — почти как окрестности пруда, вокруг которого они вчера прогулялись. Здесь было чище, стволы деревьев выбелены известью, а скамейки целы и покрашены. Однако разросшиеся клены подняли корнями каменные лестницы и дорожки, ведущие к чаше, и с этим явно ничего не собирались делать.

— Я не стала покупать скрутки, — проговорила Дана, когда они пошли по извилистой дорожке, огибающей горку. — Нельзя пускать по ветру желание иметь ребенка. Но и приходить с пустыми руками не хотелось. Я купила четыре свечи. Две — медовые, заговоренные на сытую и спокойную жизнь. И еще две. Для тебя — шалфей с чистотелом, просьбу о здравии. И себе — яблоневую. Яблоня у южных медведей — символ плодородия и обновления жизни. Может быть, Хлебодарная пошлет мне какой-то знак. Я подумывала о переменах, но не строила конкретных планов. Хочу понять, куда двигаться.