Вскрикиваю, когда мужчина спускается к груди и обхватывает губами сосок сквозь ткань, которая не может скрыть моего возбуждения. Шумно вдыхаю, захлебываясь в собственных ощущениях. Никогда еще мне не приходилось чувствовать столько всего одновременно – горечь собственного падения смешалась с диким, почти животным, желанием сдаться и ощутить все, что этот мужчина может дать.

– Скажи, что ты моя, - хрипит Одаевский, уткнувшись носом мне в шею. – Скажи!

Твоя – это слишком громко. Мои губы этого не произнесут.

– Нет, - мой голос звучит так сипло, что я с трудом его узнала.

Рука мужчина разжимается, отпуская мою талию в то же мгновение.

Горечь прокатилась по внутренностям, но я не даю себе шанса сдаться. Он не получит меня.

Делаю шаг назад, еще один. Поворачиваюсь к мужчине спиной. Меня все еще колотит, кожа горит, а сердце скачет галопом. Из комнаты выхожу, не оборачиваясь. Только, почему-то, ликования от того, что смогла ему отказать, не чувствую. Наоборот, меня штормит и ломает, как наркоманку.

Он сломает меня. Однажды это произойдет. И что тогда останется от меня?

Мне снятся его глаза. Тот самый взгляд, который мне так хотелось рассматривать. Раньше я боялась этих глаз, различая в них только темноту и похоть. Но теперь появилось что-то еще, чего раньше не было. Во сне я всматривалась в черные омуты и пыталась понять, что изменилось. Это что-то важное, особенно значимое для меня и для мужчины. Но я никак не могу уловить суть. Так и просыпаюсь, не разгадав загадку.

Долго лежу, глядя в потолок и разгоняя в памяти остатки сна. Это первый раз, когда Шакал приснился мне таким. Не злостным мудаком, а… не знаю… совсем другим.

К завтраку спускаюсь позже обычного. Обычно в это время Одаевского уже нет дома. Но не в этот раз. Он сидит за столом, пьет кофе и смотрит в экран ноутбука. Будто меня ждал. Судя по пристальному взгляду, который обжег меня, стоило перешагнуть порог комнаты, так и есть.

– Доброе утро, - говорю, сглотнув.

Мне неловко в обществе мужчины. Его взгляд скользит по моей фигуре в строгом синем платье, а у меня ощущение, словно меня раздели и выставили на всеобщее обозрение. В низ живота бьет горячей волной, а в груди распирает от каждого вдоха. Напряжение, возникшее между нами вчера, сегодня никуда не делось. Наоборот, оно закручивается, сгущаясь и обретая новые краски.

– Доброе, - отвечает Одаевский хрипло. Захлопывает крышку ноутбука и встает из-за стола.

Похоже, мужчина все же собрался уходить.

– После завтрака собери вещи, - бросает мне, проходя мимо, - у нас вылет через четыре часа.

Мои брови взметнулись вверх от удивления.

– Куда мы летим?

– Увидишь, - интригует Одаевский. – И купальник не забудь.

Быстро пью кофе и иду собирать вещи. Я порядком устала от постоянного пребывания в этом доме, меня не выпускают даже за забор. И теперь готова ехать хоть на край света, только бы не сидеть тут взаперти.

Купальник у меня один, черного цвета. Его и складываю в чемодан, который очень кстати отыскался в шкафу. Несколько платьев и две пары туфель также пополняют содержимое чемодана. Все-таки, жаль, что у меня нет даже обычных шорт. Осталось собрать косметику, и готово.

Полуторачасовой перелет на частном самолете, полчаса на машине. В окне замелькали пальмы и водная кладь. А потом и небольшой дом, слепящий стенами белого цвета и потрясающе красиво вписанный в южный пейзаж. У меня даже дыхание перехватило от окружающей красоты. Не могу сказать, что раньше не бывала на море. Но тогда все было иначе. И раньше меня не держали на привязи. Да и я не опасалась за свою жизнь каждую минуту, стоило лишь выйти за забор особняка.

Мысленно я уже переоделась в купальник и иду к морю. Но, когда мы с Одаевским входим в дом, нас встречает целая толпа народа. Мужчина, не теряясь, подходит к группкам людей, здоровается, представляет меня, как свою невесту. А я натянуто улыбаюсь, чувствуя себя полной дурой, которая нафантазировала себе то, чего нет.

Раньше поездка к морю всегда подразумевала расслабление и прекрасно проведенное время. А в этот раз Одаевский лишь воспользовался случаем, чтобы снова поторговать лицом, причем моим. И это так на него похоже!

Ничего личного, просто бизнес, принцесса!

Какой же ты гад, Одаевский!

Даже стыдно за себя стало. Я ведь почти поддалась обаянию мужчины, даже почти поверила, что он изменился и смотрит на меня по-другому. Черта с два! Он не изменится. А мне нужно снять розовые очки!

У Одаевского своя игра, а я позволила себе на какое-то время забыть об этом. Даже аппетит пропал, хотя со мной этого почти никогда не бывает. А, ведь, последний раз я ела еще в самолете.

Устало скольжу взглядом по присутствующим, в разговор мужчин уже не вникаю. Мне хочется только, чтобы весь этот цирк поскорее прекратился. Ну, или, хотя бы, передышку. А то актриса из меня не очень.