Мы сели где-то за городом, позади нескольких площадок, оборудованных, скорее всего, для тестирования и прокатки наземных и аэрокаров. Если бы не погода, я бы могла лучше оглядеться и понять, есть ли еще строения, где они, как выглядят, но в эту погоду могла только думать о том, как скорее оказаться под крышей, в тепле.

Нас встретили сотрудники корпорации, завели в низенькое здание. Там мы с Региной наскоро перекусили и отправились смотреть на аэрокар, который мне достанется в гонке.

Это была красивая машина, красная, необычно вытянутая. Увидев «окрас», я оглянулась на Регину, понимая теперь, почему именно меня ей так хотелось видеть в роли пилота: красноволосая девушка пилотирует красный аэрокар…

— Вы меня по цвету шевелюры выбрали? — поинтересовалась я. — Так могли бы выбрать любого другого пилота-женщину и надеть ей на голову красный парик или покрасить в красный.

— Крашеный пилот бы меня не вдохновил. Идемте внутрь…

Следующий час я знакомилась с аэрокаром изнутри. Как и сказала Регина, аэрокар был новеньким. Понятно, что к каждой машине надо привыкать, но именно этот аэрокар был каким-то другим, отличался от прочих. Приборная панель необычно маленькая, функционал странно скупой, эргономика непривычная… А кресло? А ремни? Я таких устройств еще не видела!

Регина долго и обстоятельно объясняла, что как устроено и для чего, и в каждом ее слове о каре, в каждом ее касании чувствовались любовь и гордость создателя.

— Зачем гонка? — спросила я, заглядевшись на нее. — Вы могли бы и сами стать лицом этой линейки аэрокаров. У вас и внешность, и умения есть.

— У меня уже есть своя линейка, «Регина», называется. Маневренные крепкие аэрокары, разработанные для прекрасной половины человечества. Спросом не пользуются; проклятые центавриане со своими черными «Шере» до сих пор первые и самые популярные.

Я вздернула бровь. «Проклятые центавриане», сказала она. Но ведь она замужем за одним из самых центаврианистых центавриан…

— Запомнили? Тогда пора на тренажеры. Я хочу посмотреть, как вы себя проявите в деле.

Я натянуто улыбнулась и похолодела. Кажется, на этом Круане мне только и остается, что холодеть да холодеть…

…С тренажерами мы закончили к ночи. Совершенно вымотанная, но при этом возбужденная, я даже не запомнила, куда меня ведут, что дали на ужин, где легла — как только голова коснулась подушки, я заснула. А следующим утром испытания на прочность продолжились.

— Гонки не будет, — заявила Регина.

Сердце мое будто окаменело и, переломив ребра, рухнуло куда-то вниз.

— Ее перенесли, — добавила коварная женщина.

— Почему? — едва слышно спросила я.

— Погода, — пожала плечами Малейв. — Через несколько дней обещают снова вьюгу, а сегодня тихо. Не расстраивайтесь, Тана, это нам на руку. Вы как раз натренируетесь, привыкните к аэрокару. Звезды вам благоволят, — добавила она с улыбкой.

Мне эта улыбка не понравилась, и я честно озвучила свои опасения.

— Мне кажется, госпожа Малейв, что вы что-то странное задумали…

— У меня что, такая подозрительная улыбка? — спросила она с усмешкой.

— Или вы мне не доверяете? Тана, я хочу, чтобы новая линейка аэрокаров не осталась незамеченной. Для этого я готова переносить гонку сколько угодно, и приглашать даже пилотов с судимостью. Я хочу выстрелить со своими аэрокарами. Хочу, чтобы люди мечтали их купить. Вас разве это все не вдохновляет, не будоражит?

— Нет. Мне нужны деньги, и только.

— Тогда вам надо занять призовое место, а чтобы занять призовое место, надо тренироваться. Это новые аэрокары, остальным участникам тоже надо к ним привыкать. Вы в одинаковых условиях. Хотите быть первой? Тренируйтесь.

И я тренировалась; безветренная тихая погода подарила мне целых пять дней тренировки. Я не выходила гулять, ничем иным не интересовалась, кроме нового аэрокара, так что он даже мне приснился. Я настраивала себя на то, что эта гонка будет не настоящей, а виртуальной; я быстро и безжалостно переучивала себя. У меня есть все нужные навыки пилотирования, но в гонке нужны другие навыки — нужно гнать, гнать! И я гоняла на тренажере до изнеможения, и ругалась, когда у меня не получалось, когда условная программная зима с ее ветрами сбивала машину с курса.

Под вечер пятого дня поднялся ветер, и Регина сообщила, что гонка будет завтра. Она пожелала мне удачи и посоветовала выспаться.

После завтрака ко мне заглянула Регина, да не одна. С ней была черноглазая и черноволосая девушка, но при этом совершенно не похожая на центаврианку. Одета девушка была ярко, в нечто экстра розовое со странными разрезами и одним пышным рукавом. Это рубашка? Платье? Рубашка-платье?

Я зависла, пытаясь опознать этот вид одежды. Регина рассмеялась и сказала: