Сестра говорила, что сделала ремонт, но теперь я своими глазами вижу, как изменилась родительская квартира. Просто до неузнаваемости! Но многие мелочи остались на привычных местах. С трепетом отмечаю картину над столом, которую папа когда-то давным давно приволок с какой-то ярмарки, и занавески здесь всё ещё старые, которые мама покупала двадцать лет назад. У Юли есть деньги, чтобы приобрести новые.

Она этого не делает по понятным причинам.

– Ну рассказывай!
– ставит передо мной тарелку с душистым супом, сама садится напротив.
– От Жени версию я уже слышала, хочу услышать от тебя.

– Ты спрашивала у него, как он?
– тревожно моргаю, вспоминая встречу с окровавленным Стрельцовым сегодня утром.

– Женя взрослый и умный мужчина, он впорядке. В отличие от тебя.

– Юль, я не изменяла мужу!
– голос дрожит и слёзы опять наворачиваются.

– Если ты будешь мне врать, то отправишься обратно в подъезд!

– Юль, я не вру!
– обиженно надуваю губы, снова погружаясь в отчаяние.

– И почему я должна тебе верить, Алиса?

– Потому что ты моя сестра!
– нервно вскрикиваю.
– Ты должна быть на моей стороне, Юль. Мне и так сейчас паршиво. Меня подставили, от меня все отвернулись. Женя собирается отсудить у меня дочь. У меня нет ни работы, ни крыши над головой. И всё это при том, что я не виновата!

– Наивная моя крошка Алиса, - ласково мурлычит Юля.
– Ну как это у тебя нет крыши над головой? Эта квартира принадлежит нам двоим. Женина квартира куплена в браке, ты можешь претендовать на долю.

– Не могу. Женина квартира оформлена на его мать.

– Вон как!
– тянет сестра, тяжело вздыхая.
– Захаров то хитрый, оказывается. Предостерёгся.

– А эта квартира твоя, Юль. Я тут не собственник. Ты тоже предостереглась.

– Потому что ты со Стрельцовым спуталась. Я должна была применить все методы воспитания, даже такой жёсткий.

– Жестокий, я бы сказала, - поправляю Юлю.

Когда я съезжала от сестры к Диме, она выкупила у меня долю в квартире. А я продала на радостях, что у меня будут деньги, по молодости и дурости.

– Женя сказал, что у него есть доказательства твоей измены.

– Есть. Дима сделал интимные фотки с девушкой, которая очень сильно на меня похожа. Этот урод учёл все детали, Юль! Даже родинки на спине у той девки в тех же местах, как у меня.

– Это точно не ты?
– сестра устало трёт глаза.

– Не я!
– смотрю на неё волком.

– Ладно, ешь суп и ложись спать. Завтра будем решать все твои проблемы!

Утро вечера мудренее.

Только легче мне не стало. Сердце повисло в груди, как гранитная глыба. Давит и тянет, ноет, мешается. Мысли спутались настолько, что приснился какой-то кошмарный сон: на мне белое свадебное платье, дорога к подвенечной арке усыпана красными колючими розами, и я ступаю по ним голыми ногами, держа в руках белый букет. На лепестках каждого цветочка, словно роса, дрожат капли крови, а я всё продолжаю свой путь по шипам. Они впиваются в ступни, ранят кожу, но я не останавливаюсь. У арки меня ждут двое мужчин.

Один из них способен спасти меня, второй заживо распять.

Один будет залечивать мои раны и ушибы, пока второй будет хлестать по телу розгами.

– Ну что, выспалась?
– Юля появляется на кухне так внезапно, что я вздрагиваю.

– Доброе утро, - шепчу вместо ответа и делаю глоток чёрного кофе.

– Я приняла решение встать на твою сторону, Алис, - буднично сообщает сестра, заваривая себе чай, а потом цепляет меня таким взглядом, что я цепенею.
– Но если ты обманула меня, если ты на самом деле изменяла Жене, то я... я собственными руками тебя утоплю, поняла?

Невольно перед глазами проносится последний поцелуй со Стрельцовым.

Это ведь тоже считается за измену.

– Ты меня поняла?
– укоризненно хмурит брови.

– Поняла, - отзываюсь тихо и вновь делаю глоток крепкого напитка.

– Я сейчас позвоню Жене, скажу что ты у меня.

– Я хочу поговорить с Василисой. Попроси его, пусть разрешит мне с ней поговорить!
– умоляюще таращу глаза, аля кот из Шрека.

Длинные гудки сотрясают повисшую тишину, и из телефона доносится родной голос, разрывающий меня в ошмётки:

– Да, Юль. Я тебя слушаю.

– Привет, Жень, - сестра вздыхает, смотрит мне в глаза.

Чтобы заметить моё волнение даже вглядываться не нужно. Я сижу, будто на иголках, а на лбу выступают солёные капельки пота.

– Как у тебя дела?
– Юля едва заметно улыбается.

– Юль, как могут быть дела у человека, которого предали?

– Полагаю, что херово, - усмехается.
– Алиса твоя у меня, просит дать трубку Василиске.

– Василиса с бабушкой играет, я не хочу её тревожить!