Шрифт:
Последней каплей стал отказ продуктового магазина.
В воскресенье, придя вечером домой, я упала на одноместную неудобную кровать и заплакала.
32
Наблюдать за тем, как попавшая в сети рыба трепыхается в попытках выжить, оказалось куда увлекательнее, чем я мог себе представить.
Следить за ней стало главной задачей.
У меня легко получается разрушать жизнь моей маленькой золотой рыбки. Она беспомощная и жалкая в своих стремлениях найти работу, а я снова убедился, что за деньги возможно всё.
Самым сложным оказалось договориться с городской больницей, чтобы Алисе отказали от места санитарки. Но, как только я пообещал хорошенько профинансировать это учреждение, мне сразу пошли навстречу.
Дальше сложнее. Предугадать её действия теперь почти невозможно, потому что Зимина согласится на любую работу.
И, пока она не нашла что-то, я караулю её у подъезда. На удивление, Алиса сняла комнату в общаге, в самом жалком районе города. Социальное дно. Здесь живут люди, недовольные своим существованием, злые на весь мир и обиженные на государство. Слежу за ними, проплывающими мимо моей дорогой тачки, бросающими косые взгляды. Никогда такой машины не видели?
Утро понедельника туманное и прохладное, но стоит только солнцу полностью выйти из-за горизонта, как начинается пекло. Потягивая энергетик из тёмной железной банки, мечтаю поскорее увидеть свою маленькую рыбку. Весь день караулить - изматывает.
Алиса выходит из дома только к вечеру. Неуверенно здоровается с соседями, стоящими возле подъезда, озирается по сторонам и, наконец, натыкается взглядом на мою машину.
Останавливается. Хлопает ресницами и складывает руки под грудью. А я скольжу по её фигуре, и тут же в штанах тесно становится.
С тех пор, как уехала Таня, у меня воздержание, и это ужасно напрягает. Я даже иногда жалею, что так легко отпустил личную проститутку. Но Тане, вероятно, нужна была эта свобода после всего, что ей пришлось пережить в наших с ней нелёгких рыночных отношениях. И ещё жаль, что я не могу вот так же просто купить Алису.
Выхожу из тачки, приветливо улыбаюсь и машу рукой Зиминой. А та встала, как столб. Её разрывающий взгляд цепляет какие-то важные струны в моей душе. Меня аж передёргивает от её ненависти!
Возможно, я слегка перегнул палку, решив так жестоко разлучить её с мужем. Что-то в Алисе надломилось, лопнуло, исчезло.
Она больше не та наивная овечка, у которой коленки дрожат под моим взглядом и мысли путаются.
– Ты когда-нибудь успокоишься?
– гневно рычит в мою сторону, делая шаг навстречу.
– Да, - отзываюсь с невинной улыбкой.
– Когда ты будешь моей.
– Этого не будет, не мечтай!
Меня бесят её слова. Она действительно считает, что не даст мне ни единого шанса, что не сможет простить никогда. Но я уверен, что всё получится. Вспоминаю наш поцелуй в туалете бара - караоке и знаю, что она меня ещё любит. Где-то в глубине её души сохранились трепетные и тёплые чувства. Она вернётся ко мне. Вернётся.
– На работу бежишь?
– смотрю в её зелёные глаза - магниты.
– Нет, - собирается пройти мимо, но я преграждаю ей путь.
– Дим, дай пройти!
– Долго ты будешь бегать от своей судьбы?
– Это ты-то моя судьба?
– усмехается, закатив глаза.
– А ты думала, твоя судьба Захаров?
Зимина тяжело вздыхает:
– Отстань от меня, Стрельцов! Я иду на собеседование, не надо портить мне настрой!
– Ах, на собеседование! Думаешь, после стольких отказов, тебя куда-то возьмут?
– прожигаю её взглядом.
Она замерла и на меня уставилась с непониманием. Хмурится так, что на лбу образуются складочки, а после распахивает глаза и приподнимает брови в удивлённом жесте.
– Это ты подстроил, что я не могу найти работу?
– Аллилуйя, Зимина! До тебя дошло наконец-то!
– Зачем ты это делаешь?
– шипит, отталкивая меня со своего пути.
– Хочу тебя, не могу, - хватаю за талию и с силой притягиваю к себе вплотную, пятернёй обняв затылок продолжаю тихо шептать ей на самое ухо.
– Алиса, я жить без тебя не могу. Я хочу тебя, девочка моя. Хочу твоё тело.
Её руки лежат на моей груди, готовые в любую секунду оттолкнуть, но ей не удастся.
– Хочу твою любовь. Хочу твою нежность!
– продолжаю ласково, и кожа девушки мурашками покрывается.
– Отпусти!
– пикает тихо, отворачивается.
Сдаваться не собирается.
– Помнишь, как нам было хорошо? Я любил тебя, Алиса. И сейчас люблю. Я на всё ради тебя готов!
– падаю перед ней на колени.
Думал, что это будет просто наигранный жест, спектакль для одной лишь зрительницы, но как только обхватил её ноги и прильнул лицом к бедру, меня вдруг повело. Будто я бухой вдрызг. Её запах, её близость разрывают меня.