— Чтобы не только я могла его пронзить. Один меч про запас, если с другим что-то случиться.

Диего сглотнул и кивнул.

— Пошли посмотрим, как там обстановка.

Принять новые личины было делом пары минут, но сегодня не все шло так гладко, как хотелось бы.

— Лексана, — обеспокоенно прошептал Диего, когда они шли по улице, — слишком много шума. Мы не сможем так же беспрепятственно все провернуть с Кисаро прямо сейчас. Надо переждать.

Девушка зло стиснула зубы.

— И где же ты планируешь пережидать? — ядовито спросила она, понимая, что напарник прав. — Может, у тебя тут тайное убежище припрятано? Или по барам пересидим, а?

— У меня есть квартира. Правда, я не знаю, что с ней стало после моей якобы смерти, но проверить стоит.

Лексана раздраженно обернулась, проводя глазами пробежавший мимо очередной отряд стражи, спешащий в Министерский район. Да, сегодня однозначно не стоило даже мечтать об удачной мести. Но если и правда немного переждать, то это может сыграть им на руку: похитителей сыворотки в башне Карателей точно искать не будут.

— Ладно, — решила она наконец, — веди.

Жилые кварталы тоже были оживлены. Ангелы высовывались из окон, переговаривались на улице, кто-то спешил в сторону центра. Диего тихо провел их к одному из домов, приложил к замку руку, но ничего не произошло.

— Они стерли мой след, разумеется! Зачем нужен доступ мертвому? Придется ждать ночи и пробираться втихаря, ничего не поделаешь.

Лексана дернула его за рукав, отвлекая от двери:

— Пойдем, пока нас не заметили.

2 часа ночи

— Лексана, давай сюда! Только тихо!

Падшая возникла рядом из темноты:

— Ну что там?

— В квартире все тихо. Окно закрыто.

— Сможешь открыть?

— Там стоит сигналка на распознавание чар.

— Щас.

Черный дымчатый ручеек невидимо пробирается сквозь оконную щель, добирается до скрытой от чужих глаз сигнализации — и уничтожает со слабым хлопком.

— Будет неловко, если квартиру продали, — с сожалением вздохнул Диего.

— Ой, хорош ныть! Это будет наименьшей из наших проблем. Настолько наименьшей, что вообще не считающейся!

— Понял-понял, не кипятись, тшш!

Ангелы затекли в комнату.

— Так, тут никого. Сколько тут комнат? — прошептала Лексана.

— Две.

— Тогда ты проверь вторую, а я остальную часть квартиры, — и падшая выскользнула в коридор.

Диего тихонько пошел из зала, куда они влезли, в спальню. Еле слышно скрипнула открывшаяся дверь — пусто. Предметы, такие родные, стоящие на привычных местах, порадовали — значит, вероятность того, что тут живет кто-то новый, очень мала.

Истинный повернулся, чтобы выйти в коридор, и столкнулся с Лексаной.

— Нашла кого?

— Не-а.

— Значит, мы тут одни. В спальне тоже пусто, — перешел с шепота на нормальный голос Диего. — Минутку, дай поставлю заслон, чтобы снаружи не было видно, что в квартире кто-то есть.

Вспыхнул белым защитный контур по периметру квартиры, и падшая щелкнула выключателем. Вспыхнул свет.

— Вот это да… — потрясенно проговорил Диего.

— А ты весьма хорош на этом портрете, — оценивающе изучив картину, сказала девушка. — Но черная ленточка тебе явно не идет.

На стене спальни висел огромный портрет Диего с траурной ленточкой в уголке.

— Дай-ка я ее уберу, — ангел решительно подошел к картине и сорвал приклеенную к раме ленту.

— Гораздо лучше, — кивнула падшая и огляделась. — А пыли-то нет. Значит, квартира не пустует. Это может быть проблемой.

— Сейчас два часа ночи. Если бы тут кто-то жил, он был бы дома, — возразил Диего.

— А если тут сейчас живет какой-нибудь молодой разгильдяй, который ночами предпочитает гулять?

— У нас нет в семье разгильдяев!

— А вдруг квартиру сдают?

— Тогда в спальне не висел бы мой траурный портрет!!

— Разумно, — вынуждена была признать Лекса. — Тут и родственнику стремно с таким соседством спать, не то что чужому. Хотя если задешево сдают…

— Лексана!

— Хорошо, хорошо! Пойдем проверим холодильник. Если еда есть, особенно начатая, тогда тут точно кто-то обитает.

— Пойдем проверим, — согласился Диего. — Но все равно запах в квартире какой-то застоявшийся, что ли, нежилой. Может, просто мама приходит убирать время от времени? — голос парня наполнился грустью.