Его позиция была не самой популярной среди орков. Тем не менее, она была наиболее выгодной для фракции, которая хотела мир во всём мире…

— А ещё, если он придёт к власти, вы заработаете немало денег на контрактах на производство этих самых машин, — с лёгкой улыбкой заметил Ману.

Клавдия кивнула.

В этом плане она была довольно прямолинейной девушкой.

Ману задумался… И согласился.

Вероятность победы, правда, была довольно незначительной. Принц Таберун был не самым популярным кандидатом, его фракция была ничтожной, да и сами ведьмы не хотели оказывать ему прямую поддержку. Клавдия и её группа были не против, но среди волшебниц большинство предпочитало вести политику абсолютного невмешательства.

Собственно, когда Ману спросил, кто вообще будет поддерживать молодого принца, Клавдия показала на себя, на него, — хотя он тогда ещё не согласился, — и, собственно, всё.

И теперь все они летели на великий саммит по вопросу престолонаследия…

Великий совет собирались провести в столице Стальной империи. Последняя представляла собой нейтральную территорию, по той простой причине, что после начала раздора ни совет, ни один из наследников не смог прибрать её целиком в свои руки.

Разумеется, были приняты все необходимые меры безопасности. День и ночь каменные улицы патрулировали орки в разнообразной униформе; небеса бороздили корабли. Простые жители столицы смотрели на всё это хмуро и с волнением и гадали, чем же закончится великий совет, который обещал определить судьбу империи.

Впрочем, орки по своей природе были созданиями спокойными и невозмутимыми, а потому некоторые из них искали выгоду во всём происходящем.

Например, делали ставки.

На данный момент имели место следующие коэффициенты:

Шестьдесят процентов на победу парламента.

Ещё двадцать за наследного принца Брума. Последний был известным генералом, отличившимся во время своих многочисленных разбойных экспедиций. Его поддерживали многие капитаны летающих кораблей, которые представляли чрезвычайно сильную и влиятельную фракцию.

Ещё десять процентов были в пользу так называемой большой четвёрки — нескольких наследников, которые предлагали разделись между собой империю и с этой целью объединили свои фракции.

Наконец оставшиеся шансы в равной степени распределились между прочими принцами. Многие из них не добирали даже одного процента. Таберун, например, имел больше трёх, что делало его весьма неплохим кандидатом. Объяснялось это его давней дружбой с великим генералом Крынкой, столичными связями, политической деятельностью и что самое главное — кристальной репутацией.

— Три стальных на Таберума, — сказала молодая светловолосая эльфийка в длинном платье с белыми рюшами. Орк, сидевший за кассой, бросил на неё быстрый взгляд, который на секунду, но не более того, задержался на её шее, принял монеты и вернул расписку.

Спустя столько лет эльфийки до сих пор играли важную роль в обществе зеленокожих. Некоторые из них были обыкновенными рабынями… Собственно, иначе устроить подобный социум было невозможно… И тем не менее многие обрели свободу и даже определённое социальное влияние. Некоторые орки и вовсе отпускали девушек после того, как они приносили первый или второй выводок молодых орчат; другие делали их своими жёнами. Не было ничего удивительно, что жена решила сходить и сделать ставку за своего мужа.

Девушка схватила расписку, попыталась спрятать её в карман, вспомнила, что в платье их обыкновенно не бывает, сунула в рукав и отправилась на оживлённую улицу.

Всё это время на её лице держалась кривая улыбка.

Наконец она явилась в небольшое поместье, расположенное на опушке леса, прошла мимо стражников за стальные ворота и стала подниматься по ступенькам на порог.

Архитектура орков в большинстве своём заимствовала у эльфийской и несколько напоминали человеческую с планету Земля времён поздней колонизации карибского бассейна, с некоторыми технологическими вкраплениями, как-то: электрические лампочки и телеграф.

Эльфийка прошла на второй этаж и зашла в просторную комнату. В дальнем конце последней находился балкон с видом на садик. Слева тянулась барная стойка. Справа были расположены всевозможные кушетки. Возле одной из них, на деревянном столике, стоял граммофон.

Девушка свалилась на бархатное красное кресло, сбросила белую шляпку, вытерла кончиком платья накрашенные губы и заметила голосом, которые теперь звучал уже не совсем женственно:

— Атмосфера в городе напряжённая.

— Хм, — кивнула Клавдия, которая в это самое время лежала на кушетке и смотрела в потолок.