Шрифт:
«У стайров — разумеется, постепенно — меняется состав крови, увеличивается выносливость, деформируются челюсти и снижается мозговая активность. Они действительно уже не люди, но сами не в состоянии понять этого. Вы ведь в курсе, милая барышня, насколько опасной может быть сангри для жадных до нее или неумных».
Елизавета Браун прикусила губу и кивнула.
«Ну, разумеется… у вас на телевидении уже очень много ходячих манекенов. Знаете, на рубеже девяностых-нулевых одинаковых «силиконовых кукол» с перекаченными губами и глазами на выкате делали пластические хирурги. Сейчас эти не в меру умные гражданки уродуют себя сами, к примеру, дав взятку главврачу в больнице, где сданной фангами кровью лечат действительно нуждающихся людей. И… простите уж старика, мне почти век, а потому и сказать это незазорно: в вас всей этой пластмассы нет, вы красивы по-своему, индивидуальны и в тысячу раз привлекательнее этих рубероидов в юбках».
По идее, пестовавшая свою независимость (с таким папой подобное несложно) Елизавета Браун, должна была бы возмутиться. Однако то ли сыграли верно подобранные стариком интонации, то ли действительно возраст и опыт; она улыбнулась, и даже румянец на щеках пробился через штукатурку тонального крема.
«Помнится, некоторое время назад в Думе обсуждался законопроект об ужесточении наказания за злоупотребление служебным положением», — заметила она.
«А смысл? Наказание для врачей и без этого сурово».
«Но ведь можно проверять не только них, выявлять омолодившихся незаконным путем».
«Милая барышня, вам не кажется, что они уже наказывают себя так, как ни один закон не накажет? Зачем нам перегружать судебную систему, если сангри сделает все за нас? Фанги не лгут прямо — это общеизвестно. Но вот почему, мало кто задумывается. Как думаете, сколько продержится даже самая стойкая из этих манекенов? До года. А потом она начнет стареть, причем быстро, прибавит лет десять к возрасту, от которого бежала».
«Признаться, Виктор Викентьевич, вы говорите поразительные вещи».
«Разве то, что мы отыскали во Вселенной братьев по разуму, уже не поразительно?»
Она покачала головой.
«Но вернемся к Стрелку, — предложила Елизавета. — Почему вы сказали, будто мирным гражданам ничего не угрожает?»
«Потому что он возомнил себя «санитаром леса». Как и все фанги, стрелок боится нарушить договор. Он трус и предпочитает действовать чужими руками и убивать тех, кто формально не считается человеком. Помните несколько ликвидаций стайровских банд? Некоторые из них на его счету».
«А как же быть с людьми? Ведь в числе жертв даже ваш сотрудник… и пропавшие дети…»
«Дети всецело на совести человека: скорее всего, донора стрелка. И я хочу обратиться к этому подонку».
«Конечно», — сказала Елизавета Браун и вышла из кадра.
Камера чуть отъехала, показав парковку, затем снова приблизилась. Виктор Викентьевич пристально посмотрел в объектив и произнес: «Хозяин больше не нуждается в твоей крови: стайры сытнее. И ты знаешь слишком о многом, представляешь опасность для всего плана. Единственный способ тебе спастись — сдаться. Жизнь гарантирую».
«Наш канал в свою очередь обещает вознаграждение за любую полезную информацию о местонахождении стрелка и его подельников», — добавила Елизавета Браун, чем удивила не только Кира, но и, кажется, старика.
Глава 10
Из кабинета Виктора Викентьевича они вышли стоило часам пробить десять. За Вадимом прибыла служебная машина, и было решено отпустить его домой отсыпаться, да и остальных тоже. Ки-И-асу спать не требовалось, но спорить фанг не стал.
Домой отчаянно не хотелось, и Кир не нашел ничего лучше, чем дойти до кабинета Желторотика. Та была на месте и все равно нашла бы его в самом скором будущем, ведомая любопытством не пропустила ли чего-нибудь важного. Лучше было сработать на опережение.
Ки-И-ас, тенью следовавший за ним по коридору, проскользнул в дверь и теперь, сидя на подоконнике, «грел уши», как выразилась Желторотик. Сейчас фанг являлся незаменимым источником информации, потому выгонять его никто не рвался: без Ки-И-аса они непременно упустили бы нечто важное или выдумали небылиц.
Существовало лишь одно «но», вызывавшее неизменное раздражение Кира: Желторотик постоянно забывала о присутствии фанга, вздрагивая всякий раз, когда тот подавал голос. Почему? Думать о причинах этого Кир не хотел. Сам он Ки-И-аса прекрасно видел и исподволь следил за выражением его лица, которое после просмотра записи более не казалось надменным и замершим. Наоборот, Ки-И-ас думал о чем-то очень важном, беспокоился, временами прикрывал глаза или начинал шевелить губами, словно говорил с кем-то невидимым.