Отец Итена не был очень уж прижимист, скорее попросту не понимал смысла и пользы всех тех вещей, которыми некоторые украшают свои жилища. «Картины, вазы, статуэтки, куча прочего непрактичного хлама, — перечислял он. — Зачем они нужны? Только пыль на себе собирают».

А вот Лидара удручало отсутствия даже намека на уют. Минимум личных вещей, да и по ним не понять, кто здесь поселился. По его мнению, жить, довольствуясь малым, было грустно, скучно и неправильно. Особенно, имея средства для хоть и не шикарного, но комфортного обустройства.

— Ну так и чего отсюда тащить? — повторил он. — Спишь ты и то на диване. Разве лишь этот самый диван и вынести?

— Книги.

Лидар тяжело вздохнул.

— Когда найдется вор, которого они заинтересуют, не убивай его на месте. Пожалуйста, сначала покажи этого уникума мне, — попросил он.

— Ладно, — покладисто согласился Итен.

— Я уже невесть чего навыдумывал, сотню раз себя проклял за то, что забрал тебя из клиники, — пожаловался Лидар, и Итен почти почувствовал себя виноватым. — Вот вечно я поддаюсь на твои уговоры!

— Ты предпочел бы отказать мне в помощи? Я все равно уехал бы из клиники.

— Паршивый, дрянной худой маг! — выругался Лидар вместо прямого ответа. Впрочем, его не требовалось: и так ясно, что доползать до дома в одиночку Итену никто не позволил бы. — Поцарапался в сновидении?

Итен пожал плечами и осторожно кивнул, пока до конца не осознав, что раны больше нет.

— Подробности?

— Поцарапали. Так вернее, — уточнил Итен. — У дряни, которая это сделала, есть возможность достать меня через сон.

Лидар нахмурился, но разводить панику пока не стал. Все равно не было бы от нее проку.

— Обольстительная суккуба? Завидую, — попробовал он пошутить. Не вышло. Уж кому как не боевому магу понимать, насколько серьезно подобное ранение.

И обычному-то человеку блуждать по ту сторону реальности порой небезопасно. Но! Обычные люди, во-первых, не считают сны чем-то важным, во-вторых, не запоминают, а в-третьих, никого не интересуют. Ну разве лишь какая завистница приревнует да порчу на соперницу нашлет, но от такого сама же пострадавшая и отмахнется, чисто интуитивно, если не дура последняя. А вот для мага, еще и сноходца ночные грезы — путешествие в отличном от яви слое реальности, тонком мире, со своими опасностями и обитателями. И сделаться с магом там может все вплоть до плена и смерти. Итен за тем и принялся рассказывать, поскольку утаить произошедшее с ним было равносильно самоубийству, причем часто с отягчающими обстоятельствами в виде многочисленных и ни в чем неповинных жертв среди посторонних.

— Хуже и серьезнее, дружище.

— Связано с маской?

Итен кивнул раньше, чем начал осознавать, что сновидение блекнет, распадается на отдельные фрагменты, и их все сложнее собрать в нечто логически-правильное. Совсем как у человека, не имеющего сноходческого таланта!

— Не перебивай!

Следующие четверть часа он рассказывал: сумбурно, быстро, перескакивая с одного на другое, опасаясь забыть детали. Лидар слушал, возможно даже записывал на артефакт. В учебке первым делом учили принимать информацию в том виде, в каком дают, не задавая вопросов, не выказывая эмоций, вообще о себе не напоминая. Слишком легко было упустить важное или повлиять на рассказывающего. Распознавание правды, составление единой картины по недомолвкам, опросы свидетелей шли отдельным предметом, который повторялся из года в год, вбивался в головы будущих сотрудников полиции сильнее, нежели молитвы в головы еще оставшихся в отсталых селениях жрецов.

Когда Итен пошел в воспоминаниях по второму кругу, Лидар опустил на его плечо руку и слегка сжал пальцы.

— Тихо-тихо. Закончил.

Итен прикрыл глаза и просидел так почти полминуты, успокаиваясь. Сновидение более не казалось ярким. Наверное, не будь рядом Лидара, оно так и померкло, забылось, и тогда случилась бы беда. Нет. Еще раньше, поскольку заблудиться в сновидении можно также, как и в зеркальном коридоре.

— Дверь, — наконец вспомнил Итен, открыл глаза, посмотрел на раскуроченный вход и чистенькое, будто вылизанное крылечко. За ним небольшой палисадник, мощеная плитами дорожка, выводящая на улицу. При первом же взгляде стало не по себе от мысли, что некто мог подслушать или просто кинуть мимолетный взгляд, проходя мимо. Лидар, конечно, поставил защиту, но… почему Итен позволил себе халатность и не сделал этого сам?! — Значит, чинить придется мне, — вздохнул он, силясь встать с дивана, на котором сидел все это время, даже не подумав привести себя хотя бы в относительно достойный вид, умыться уж точно не помешало бы.

— Сидеть! — Лидар поднялся сам, едва не опрокинув табуретку, дошел до двери, без видимых усилий наклонил так, чтобы совпали пазы, зашептал под нос.

Валяющаяся невесть где петля встала на место и приросла, куда требовалось. Дверь закрылась легко, даже не скрипнула.

— Вот спасибо!

— Да тут любой трудяга справился бы.

— Ты спас мне жизнь, — заявил Итен, не говоря о том, что сам надорвался бы при первой попытке сдвинуть тяжеленую дверь из каменного дерева, окованного железом и усиленного упрочняющими чарами. Лидар явно перенервничал, если умудрился ее вынести с первого же удара.

— Сочтемся. Или ты не только из-за маски?

Итен мотнул головой, спохватившись, кивнул и, окончательно запутавшись, пояснил:

— Не из-за нее. Даже не из-за проклятой карги. Все серьезнее.

Он никогда не понимал, как правильно однозначно отвечать на неопределенные вопросы.

«Хотите ли вы чаю?»

«Да».

«Нет».

Иногда: «наверное». Или шутки ради можно совместить, но в общем и целом все ясно.

И глухая, непроходимая чаща смыслов, если задают вопрос с частицей «не».