— Почем камбала? — бросил некто, облаченный во фрак из серебристой чешуи. Фалды спускались до пола и волочились по нему. Легкая иллюзия превращала их в змеиный хвост. В треугольной маске с узкими прорезями для глаз и с вытянутой челюстью тоже проглядывало нечто змеиное.

— Ах ты ж… — дама немедленно повернулась к «змею».

— И зачем же ты ищешь меня?..

Ветерок прошелся по затылку, тронув волосы. Итен слышал этот голос во сне, и точно не перепутал бы ни с чьим другим. Он резко обернулся, но рассмотрел лишь два воздушных крыла и силуэт. Достаточно, чтобы кинуться следом.

Преследуя преступницу, он думал о том, что подловила его именно назойливая дама. А может, змей? Крючок-голос сработал лишь для окончательной привязки внимания. Будь на его месте любой другой, превратился бы в быка, следующего за морковкой на бойню.

«Так и я превратился, — мелькнула в голове неприятная мысль. — Неважно, осознаю ли я то, что следую в ловушку, или нет, главное, именно в ней и окажусь. И очень скоро».

Да, в отличие от кого-то, подвергшегося магической привязке, Итен мог остановиться в любой момент, прекратить преследование, развернуться и пойти в другую сторону. Однако чего бы это дало? Прервать празднество, потребовать эвакуации и досмотра гостей? Он — полицейский не той «породы». Его не послушают, а искать сотрудницу секретной службы слишком долго. Да и согласится ли та помочь? Проще сделать вид, будто попался, последовать в ловушку и схватить преступницу тогда, когда она меньше всего ожидает этого. В конце концов, он — боевой маг не из последних, и, даже вызови подкрепление, с дрянью разбираться ему. Тем паче, он по-прежнему находится под пыльцой феи.

А ловушка точно готовилась, в том Итен не сомневался, как и в том, что старая карга по-прежнему находилась в зазеркалье, а голос прислала одной из тех дур, что подпали под чары маски. Хотела привлечь внимание? И именно его? Пусть. Это ему на руку. Странный дом недоаристократов не являлся старинным. Всего лишь новодел последнего времени, не пропитанный древней боевой магией, почти не имевший охранных заклятий, разве лишь от воров, да и те хлипкие.

В особняке Дракаретта было немало вещей, за которые хозяин мог бы отправиться в суд, не перейди они по наследству, а окажись изготовлены на заказ. Один старинный диван, способный приманить незваного гостя, а затем сожрать, чего стоил. Или картина, похищавшая сознание того, кто на нее смотрит. Канделябр, способный «удачно» упасть на кого-то, кого хозяин недолюбливает. А уж сколько секретных ходов могли увлечь в стены… Здесь ничего подобного не водилось.

Преступница добежала до широкой лестницы и понеслась на второй этаж — к жилым комнатам. Там маскарад не проводился, однако стоящий возле перил и отваживавший не в меру любопытных гостей слуга не заметил ни ее, ни Итена, будто бы намеренно повернувшись в другую сторону. От него шел шлейф застарелого заклятия, слабого, но все еще действующего.

«Пусть», — решил Итен.

Он стремился оказаться вдалеке от чужих взглядов. В этом смысле его намерение и желание преступницы совпадали.

Когда она вбежала в коридор на третьем этаже, Итен решился атаковать. Парализующее заклятие поразило беглянку в спину — он точно не промазал — однако не заставило остановиться.

«Морок?» — заподозрил Итен. В этом случае продолжать преследование не имело смысла. Но стоило ему замедлиться, беглянка открыла одну из дверей — призрак точно не сумел подобного — и исчезла в комнате. Комнате, из которой вряд ли нашелся иной выход, чем через окно.

Итен вбежал в комнату прежде, чем увидел, что в ней находится.

* * *

Он увидел ту, кого преследовал: светловолосую девушку, почти девочку, в бальном платье. Красивую настолько же, насколько пугающую. Золотая маска-бабочка скрывала ее лицо.

Она могла показаться красивой, безобидной, да какой угодно еще. Вот только на ней висело столько загубленных жизней, что защитное заклинание начало воплощаться само, на голых рефлексах, помимо воли Итена. «Девочке» минуло не одно столетие. Древняя карга внимательно смотрела на него, стоя меж двух зеркал, зависших в воздухе и не отражающих ничего кроме клубящегося тумана.

Пальцы закололо от сплетенного заклинания: сети, в которую Итен собрался изловить тварь. Однако сработала она скорее, как щит: когда туман из зеркал выплеснулся, вознамерившись сожрать. Белая вспышка, обернувшаяся мглой, поглотила и каргу, и зеркала, и все вокруг. Ненадолго, но это уже не имело значения.

Он оплошал. Стоило помнить: той, которая стремилась вернуться в мир этот, ничто не стоило затащить в другой. Высокая магия! Она умудрялась проделывать подобный фокус, действуя через сон, будучи бесплотным призраком. Сейчас же, когда она уже почти вернулась, да еще и заимела в союзниках тонкомирного паразита, сделать проводницей своей воли очередную дуру, не стоило особого труда. В этот раз карга действовала наверняка.

Итен успел переступить порог, тотчас же закрыл глаза, замер неподвижно, боясь даже дышать, попробовал нащупать позади дверную ручку, но не нашел. Было бы странно, окажись та на месте. Странно и слишком легко.

Он оказался в зеркальной комнате. Из нее уводило бесчисленное множество зеркальных коридоров и практически невозможно было вернуться назад — кошмар для любого мага, для сноходца особенно, метод древней казни, уже давно признанный опасным. Слишком опасным, как они теперь могли убедиться.

Тогда откуда же в доме, выстроенном даже не в начале нынешнего столетия, а в середине, эта дрянь? Да оттуда же, откуда у неумного простолюдья «привычки» отгибать мизинчики или носить дешевые побрякушки, напоминающие украшения аристократов. Безвкусица, образчик дурновкусия. А вот он попался.