— Да он сам кого хочешь тронет! — обиженно ответил Лекс. Потом добавил уже серьезнее: — Честно говоря, мне уже стало стыдно, потому что он не злопамятный. А я ревнивый дурак.

— Ревнивый? — удивилась я.

— А вы не догадываетесь? — не меньше удивился он.

— Ну, тогда за ревность! — я достала платком роскошный стебель крапивы, произнося этот своеобразный тост. — Ну, что? — вопросительно взглянула на свою будущую жертву, давая ему последний шанс отказаться и сбежать.

Лекс героически потянулся к пуговицам рубашки и начал расстегивать их одну за другой. Я тоже придвинулась ближе и помогла ему освободиться от рубашки. Лекс облегченно вздохнул, поняв, что на штаны пока никто не покушается. Ладно, сейчас обойдемся верхней частью тела…

Пока не передумала, вытянула его этим стеблем вдоль спины, видя, как от жгучего удара вздрогнуло тело передо мною. И сама сдавленно зашипела, потому что тоже ухитрилась обжечься ядовитыми волосками растения, неловко схватив побег.

— Что? Обожглась? Дай, посмотрю! — совершенно выпал из образа покорного раба Лекс, поворачиваясь и пытаясь взять в ладони мою руку, чтобы рассмотреть масштабы бедствия.

— Да все в порядке! — ответила я, но руку не стала отдергивать. Неожиданно приятно было чувствовать, как мужчина внимательно изучает мою покрасневшую кожу, а потом прикасается к ней губами.

— Ну, и как после этого продолжать?! — задала риторический вопрос.

— Ох, прости… простите! — извинился он. — Я не специально.

— А я уже специально! — с преувеличенным вздохом констатировала я. Потом повернулась, чтобы видеть его спину. От крапивы по ней тянулся покрасневший и слегка опухший след. Конечно, ничего смертельного в этом нет, он же мужчина! Но… настрой проверять пределы его терпения пропал. Вместо этого провела языком по следу удара, дразня, а потом целуя кожу. Мужчина потрясенно замер, буквально кожей впитывая ласку.

«Не буду поступать, как тут принято, или как было бы благоразумно в такой ситуации, — вдруг подумала я. — Жизнь слишком коротка. Я буду делать так, как сама считаю правильным».

Лекс понял, что мое настроение переменилось, и молчал, ожидая следующего шага, только размеренно дышал.

Я оставила в покое его спину, и мы снова оказались лицом к лицу.

— Ты актер, получается? — я не отказала себе в удовольствии обнять его за плечи, постепенно опуская ладони на грудь, изучая выпуклые мышцы.

— Да, — тихо ответил он, смело поглаживая меня по спине и спускаясь на талию.

— Ты красивый, — констатировала я факт. — И умеешь нравиться.

— Я стараюсь! — ответил, и даже по голосу чувствовалось, что он улыбается. Потом немного смущенно добавил: — Я же не мировая знаменитость, так, почти самоучка!

— Но мне ты нравишься больше, чем какая-нибудь знаменитость! — ответила я. — И намного больше, чем тот, кто обучен всем гаремным премудростям — вот ведь неожиданность!

Мэйри

Василь, узнав о грядущей поездке, тут же вызвался меня сопровождать, но перед этим предупредил:

— В дороге надо быть поосторожнее, госпожа! Недавно совсем близко степняков видели.

— Степняков? — удивилась я.

— Да, кочевые племена совсем страх потеряли, особенно орки. Может, у них там голод, может, великое переселение какое-нибудь… Я старого друга несколько седмиц назад встретил в городе, он об этом рассказывал. Да вот, и ребята с ворот наблюдали вдалеке небольшие отряды, похоже, что разведчики. И я сам следы чужие видел.

Я поежилась: совсем забыла, что новый мир, конечно, интересный, но дикий и временами страшный. Войны, плен, разбойники… Это еще Леше-Лексу просто нереально повезло, что его в плен захватили, а не ранили или даже убили.

Дед понял, что напугал своими рассказами, посмотрел виновато:

— Я бы помолчал, конечно, да как бы хуже не было.

— Да нет, спасибо, дед Василь, что напоминаешь. А то попадем к диким разбойникам, не порадуемся. Может, не ездить? Но не сидеть же взаперти вечно?

— Дорога-то безопасная, ближе к городу ее стражники патрулируют, — начал он рассуждать вслух. — Вам бы, конечно, охрану себе завести, и для поездок, и здесь держать. Потому что, ведь если орда эта захочет поживиться, то стражники наши им не преграда. Конечно, я буду драться, и другие мужчины тоже…

— Но их мало, — вздохнула я. — И не все они воины. А ты ведь воинскому делу обучен, да?

— Да, я вначале в дружине служил, — начал дед, просветлев лицом. — Молодость всегда приятно вспомнить, даже если она прошла в опасных приключениях. Потом наемником был, но не разбойником! Караваны охранял. А потом меня в ногу ранили, рану вылечили, но нога стала плохо сгибаться, уже не брали в охрану. Да и я бы сам не пошел, побоялся бы товарищей подвести. Ну, вот так потом и жил — плотничал, охотился — много ли мне одному надо! Семью так и не завел…