— Можно! — твердо ответила я. — Они уже не пройдут мимо, кто бы ни победил. Никого из вас я не отдам!

— Все равно позвольте мне! — горячо заговорил Тэйл. — Не зря он вызывает эльфов, я знаю свои умения!

— Ты так рвешься умереть? — вдруг поняла я. Мой красивый «гаремный мальчик», игрушка, не хочет больше жить?

— Я бы предпочел умереть именно так, в бою! — ответил эльф. — Но не в этот раз! — тут же усмехнулся он. — Поверьте, разрешите! Меня не так просто убить. И вы не правы, госпожа, простите… Я знаю их обычаи, победой можно будет добиться выгоды для нас. Отступить — они не отступят, но… Я смогу, поверьте!

Тэйл был так уверен, что я переменила решение.

— А на чем поединок? — спросила его.

— Копья. Бывают еще поединки на мечах, но я вижу у них копья.

— А луки ты видишь?! Ты выйдешь, а тебя просто застрелят!

— Нет, у них есть своя честь! — коротко рассмеялся эльф. — Пока длится поединок, и после, пока расходятся соперники, никто не начнет стрелять, потому что этим они покажут, что боятся нас. А для них это важно.

Лекс слушал, бессильно сжимая челюсти, не вмешиваясь. Но он сам все понимал…

— А ты сможешь драться на копьях? — удивилась я. — Я думала, эльфы — лучники.

— Не только лучники, — ответил Тэйл, и уверенно продолжил: — Смогу! У меня есть свои хитрости. Надо принять вызов, поверьте! Послушайте меня!

— Хорошо. Принимаем.

Мы переговаривались быстрым полушепотом — не только для того, чтобы никто не услышал, но и потому, что требовалось принять быстрое решение. Мы и так затянули с ответом, дав повод дикарю поиздеваться.

— Ну, что, здесь все трусы? — довольно крикнул он.

— Почему же? — вышел вперед Тэйл. — Ты хотел увидеть эльфа — вот он я! И драться буду с удовольствием.

— С одного удара! — вдруг по какому-то наитию озвучила я условия. Не знаю, что это было: память Мэй, внезапное озарение на основе того, что я знала о рыцарских поединках или поединках перед битвой. — Вы с одного удара решите, кто победит. Для меня нет резона ждать, если будете драться до ночи.

— Мне хватит одного удара, чтобы определить сильнейшего! — довольно ответил дикарь.

Мне в последнее время в своем мире даже фильмы стало тяжело смотреть, если там были какие-то реалистично снятые сцены боев, если погибали герои, особенно имеющие реальных прототипов. Сентиментальная стала, что ли… А здесь реальные люди, реальный поединок, и, возможно, реальная смерть!

Не думать, вообще не думать о том, что может случиться, иначе я, как наседка, ни одного из мужчин не отпущу в сражение. Только от этого будет еще хуже: враги придут к нам, и просто прирежут всех, как цыплят. А, нет, ошиблась: хуже всего будет, если уведут в плен. Так что всегда есть, куда хуже…

Тогда нужно не думать о худшем, поверить, что Тэйл лучше знает, что делает!

Истерикой или запретами я никому лучше не сделаю. А Лекс сейчас не рвется в битву не от трусости, нет! Он тоже понимает, что иногда мгновенная смерть — лучше и проще всего, вот только тогда у нас совсем не останется защитников.

Тэйл выехал из ворот, уверенный, красивый и горделивый. Только мы знали, что конь под ним — совсем не тот, которого он выбрал бы сам. Еще до прихода степняков он его осматривал, и на лице ясно читалось, что берет «лучшего из худших». «Эх, где же мой Серебряный Вихрь! — вздохнул тогда он. — Конечно, его уже и в живых нет, после стольких лет… Простите, не считайте меня неблагодарным, просто я вдруг вспомнил былое», — закончил, виновато взглянув на меня.

Так что конь и вооружение у моего эльфа не самое лучшее, но все же, надеюсь, это ему не помешает. Хотя, глядя на огромного противника на неожиданно коренастом и невысоком коне, я ужасалась предстоящему бою. И снова запрещала себе думать подобное, чтобы не накликать беду.

Лекс молчал, и его мысли, боюсь, были сходны с моими. Зато Василь вдруг уверенно заявил:

— Справится! Я этих эльфов знаю — всегда наготове разные хитрости.

Вот только не знаю — может, он просто хотел всех приободрить? Тем более, что другой дед — местный, Стефан — смотрел на все происходящее со смесью ужаса и восхищения на лице, надеясь на победу и спасение. А парнишки, пришедшие с ним, и стоявшие вместе со всеми чуть поодаль, вообще глядели на происходящее широко раскрытыми глазами, с предвкушением небывалого зрелища.

Главарь осаждающей нас орды выехал уверенно, явно красуясь. Он не сомневался в победе. И мне тоже становилось все труднее в ней сомневаться.

Огромный всадник, машина для убийства, выросший в завоевательных походах, направил коня навстречу моему эльфу, постепенно ускоряя бег. Тэйл ехал навстречу, держа щит и готовя копье. «Кажется, это называется «двигаются на рысях»? — подумала я. Мозг цеплялся за какие-то незначительные подробности.

— Давай, Кхург, дай ему! Покажи этому слабосильному эльфу, как тягаться с настоящими воинами! — прокричали из толпы осаждающих.