Я быстро отперла дверь, включила свет и усадила пострадавшую на диван.

– Анастезе. Санацио. Кьюро.

У меня был отличный учитель. Я запомнила все с первого раза. Раны у девушки затянулись, но плакать она все равно не перестала.

Ами побежала на кухню нагреть воды для чая.

– Как тебя зовут? – спросила я незнакомку, крепко сжав ее дрожащие руки.

– Фабиана. Фаби… – едва слышно прошептала она.

– Что тебя так напугало? Мои призраки?

– Напугало? – переспросила она, а затем замотала головой. – Духи нотариуса были учтивы и не тронули меня.

Вот оно что. Видимо, они чувствуют намерения людей, и эта Фаби пришла сюда по какой-то иной причине, а не чтобы навредить мне или конторе.

– Ты пришла в такое позднее время. Зачем?

Глаза у моей гостьи снова наполнились слезами, и болезненный вздох вырвался из груди.

– Мой муж безнадежно болен…

Потребовалось немало времени и чашка чая, чтобы дрожащая девушка пришла в себя и поведала свою историю. Она из бедной семьи, без гроша за душой. Несколько лет назад влюбилась в подающего надежды художника с юга. К сожалению, влиятельные родители парня сделали все, чтобы молодые не смогли узаконить брак. И даже появление на свет внучки их не переубедило. Ребенка отказались внести в свидетельство о рождении во всех регистрирующих органах города Фероци и окрестностей.

– Мы отнеслись к этому как к очередному испытанию. Решили не торопиться и, когда все поутихнет, оформить документы, но Энцо…

Она понизила голос, и ее руки вновь затряслись.

Ами осторожно забрала у нее чашку.

– Ваш муж заболел, – закончила я за нее.

– Верно. Боюсь, он может не дожить до утра. Я должна быть с ним, но вместо этого я обиваю пороги с отвратительной меркантильной просьбой… Если бы не дочь, если бы не она, я бы не стала…

– Энцо хочет удостоверить завещание? – пришла я на помощь Фаби, понимая, к чему она клонит. Девушка сильно смутилась и не сразу кивнула.

– Иначе мы останемся на улице. Ни я, ни Джемма не наследники моего Энцо. Я бы в жизни ничего ни у кого не просила. Я всегда работала, и эту квартирку мы тоже покупали вместе.

Больно было видеть, как девушка оправдывается и заламывает руки от безвыходности ситуации. Уверена, откажи я ей, она бы даже не стала упрашивать меня, а просто молча ушла. Она уже давно привыкла получать отказы.

Затылком я чувствовала умоляющий и прожигающий взгляд Ами. Если Фаби не будет просить за себя, то это сделает моя подруга.

– Тогда подождите. Мне нужно переодеться. Я быстро.

Я поднялась в свою комнату и сама какое-то время пыталась унять дрожь во всем теле. Первый раз я так близко сталкиваюсь с подобной трагедией, и это сложно не пропускать все через себя. Совсем скоро я встречусь с умирающим человеком, с отцом, с чьим-то возлюбленным.

– Спокойно, Юри. Это твоя работа, – приказала я сама себе, облачаясь в чистое и забирая волосы в хвост. – Ты сможешь.

Я повторила это еще несколько раз, глядя на свое бледное отражение, порылась в сумке и достала чехол с печатью. Приятные волны магии придали мне уверенности. В очередной раз я глубоко вздохнула и спустилась к девушкам.

Мы почти бежали к городу. Фаби держала руки у груди и то и дело шептала что-то, напоминавшее смесь из молитв ко всем богам сразу.

Я тоже мысленно молилась Юстиции, чтобы мы успели, и маленькая безродная Джемма не осталась без крыши над головой.

– Какой-то бесхребетный этот Энцо, – недовольно бурчала Ами. – Не найти времени и возможности обеспечить будущее своим любимым? Ребенка своего не признать?!

– Мы не знаем всех обстоятельств, – тихо ответила я, надеясь, что Фаби не слышит нас.

– Какими бы ни были обстоятельства, разве ты бы не захотела обезопасить своих родных? Не оставить ребенка безродным сиротой!

Это возмущение достигло ушей Фаби, и она тут же вжала голову в плечи.

– Энцо не такой… Он хороший.

Я отправила Ами красноречивый взгляд, но она не смягчилась и явно не собиралась менять своего мнения об умирающем. Я же вновь подумала о Немо. Его родители тоже посчитали нужным скрыть правду о его происхождении. Каковы же были их причины, и есть ли им оправдание?

Красивые чистые улицы остались позади, и мы все глубже погружались в не самое приятное нутро Фероци. Такие места стыдливо прячутся подальше от взоров уважаемых граждан.

– Ну, и запашок!.. – Ами помахала у лица. – Как в родной казарме: пот, слезы и кто-то обделался с перепугу. Ностальгия…

Она была права, чем дальше мы шли, тем крепче тянуло нечистотами. Я даже поежилась. Как же сильно Энцо любит эту девушку, если решил жить с ней тут?

У подъезда одного из безликих домов стояло несколько мужчин и катафалк, запряженный двумя худыми лошадьми, которые, того и гляди, сами отправятся на тот свет.