Посмотрев направо, он увидел размытое море из пьяных лиц, ярких костюмов и блеска украшений, глаза застилал дым, рассмотреть хоть одно лицо не удавалось. Они прыгали и орали так, как будто он со сцены и не уходил.

Он открыл дверь слева и вышел на пустую террасу с видом на город. Мебель была влажной, столы блестели, пол блестел, перила выглядели так, как будто к ним вообще никогда никто не прикасался, за исключением единственного места. Он прикрыл глаза и глубоко вдохнул, беря след, как зверь – этой частью наследия оборотня он умел пользоваться, это часто спасало. Запах жены был похож на запах лезвия топора лесоруба, который наточили утром, а потом весь день рубили вековые сосны – растревоженная сталь, холодная по сути, но разогревшаяся от работы, хвоя и смола, медленная, тяжелая и несокрушимая сила, способная, тем не менее, взорваться молниеносным рывком, снося любые препятствия и плюя на царапины – ещё раз наточат, если будет нужно, это сталь, она может.

Канал Печати она закрыла, а с её контролем, это выглядело не как табличка «Закрыто» на двери, а как дверной проём, заложенный кирпичами, вообще без шансов. Он дошёл по запаху до того кресла, в котором она сидела, положил ладони на те места, которых она касалась. Спящий город внизу подсвечивал пустые улицы, на восточной террасе прыгали, орали и вели себя как животные, а здесь была такая пустота и такой дикий холод, что он невольно осмотрелся в поисках пледа или чего-то подобного – обычно в ресторанах с террасами их выдавали после заката. Но не здесь.

В кармане зазвонил телефон, он достал и посмотрел на экран – Деймон. Ответил:

– Да?

– Ты в порядке? – голос звучал одновременно встревоженно и неловко, как будто он испугался, почувствовав волну через канал Печати, но при этом ему было стыдно за то, что он испугался такой ерунды. Алан ответил с улыбочкой:

– Немного пьян, а что?

– Да как-то подозрительно по каналу прилетело что-то. Ты точно в порядке?

– Конечно. У меня вечеринка.

– На этой вечеринке что-то случилось?

– Я немного... упал.

– А. Ну смотри, осторожно. Ничего не сломал?

– Я крепкий, – усмехнулся Алан, Деймон фыркнул:

– Ну там унитаз не разбил, не знаю, пол не проломил?

– Дно пробил, – рассмеялся Алан, откинулся на спинку кресла и с силой потёр лицо, продолжая смеяться, – дно своей жизни, бро. Своего мнения о себе, всё такое.

– Ты пьян, – с усталым всепрощением констатировал Деймон, Алан кивнул:

– Пьян. Для того и вечеринка, нет?

– Ладно, пей. Если что, звони.

– Ага. У тебя всё хорошо? Чем занимаешься?

– Фильм смотрим с Никси.

– Фильм это хорошо... Хороший?

– Я стараюсь в эти вопросы не вникать, потому что мы их обычно не досматриваем, – рассмеялся Деймон, Алан тоже рассмеялся, вздохнул:

– Ладно, не буду отвлекать. Предохраняйтесь там.

– Хорошая шутка, – фыркнул Деймон.

– Не особо.

– Ладно, давай. Ты точно в порядке?

Алан убрал руку от лица, обвёл взглядом пустую террасу, небо и город, сказал без улыбки:

– Завтра узнаем.

Деймон долго молчал, потом сказал с нарочитым весельем и оптимизмом:

– Ну давай тогда, до завтра.

– Ага. Давай, – Алан положил телефон на колено, долго смотрел на сменяющиеся цифры продолжительности звонка – Деймон не отключился, и он не отключался, пока цифра не стала красивой. Дождался и нажал на кнопку, перевернул телефон, потом перевернул обратно и нажал на кнопку быстрого вызова – единица, жена.

Гудки звучали так оглушительно, что он сбросил сам. Было очевидно, что она не возьмёт – у неё море причин его ненавидеть, и ни единой причины любить. Он написал сообщение. Ещё одно. И ещё. Она их даже не читала, это так взбесило, что он еле удержался от желания швырнуть телефон об пол. Встал и пошёл к выходу, распахнул дверь, пнул дверь напротив и пошёл прямиком на сцену, выдернул звук из розетки, следом выдернул свет и дым-машину, развернулся к удивлённой толпе и приказал:

– Расходитесь, вечеринка окончена.

Все продолжали смотреть на него с недоверием, он гаркнул громче:

??????????????????????????

– Пошли вон отсюда, чтобы через минуту ни единой рожи тут не было! Валите все! – толпа стала отступать от него, как от опасного больного, некоторые пошли к выходу сразу, некоторые не пошли, а просто стояли и чего-то ждали, тихо переговариваясь. Алан пнул ближайшую пустую бутылку, она со звоном брызнула осколками по стене, вызвав в толпе волну страха. Он пнул ещё одну, повторяя громче, для тех, кто не верил, что сейчас здесь будет беспредельничать демон: – Пошли нахрен отсюда быстро! Быстро, блин!

В толпе понемногу началась паника, все ринулись к выходу, образовав толпу, Алан пнул следующую бутылку просто так, ему понравилось. И ещё одну. Следующую уже сопровождали женские вскрики и вжатые в плечи склонённые головы – так ему тоже нравилось, гораздо больше, чем улыбочки и псевдосексуальное жеманство. Музыканты стали паковать оборудование, тихо, но быстро, он посмотрел на них, одобрительно кивнул и отвернулся, пошёл вдоль края террасы, несильно пиная лежащих на полу и сидящих у стены гостей, которые были настолько пьяны, что не понимали, что происходит, а трезвых и неравнодушных друзей с собой не привели. Они выглядели убого, но ему легко было представить себя на их месте.