_______________________________________________________

Контр-адмирал Эйтон Скайторн рассчитывал на что — то подобное. Он, посмеиваясь и качая головой, наблюдал, как через поле космодрома к нему со всех ног бежит асконская девчонка, перепрыгивая высоко лежащие на поле контрольные плиты, не сбавляя скорости ни на миг.

— Тактриеелле, — протянул он, что означало 'безумная' на лельйском наречии.

— Контр — адмирал! — закричала Амарин, размахивая руками!

Она подлетела к нему и со всей своей непосредственностью обняла его, как родного. Он аккуратно похлопал ее по спине и по— отечески даже выдал что — то:

— Ну, ну, хватит, детка, обниматься!

— До чего же я рада видеть вас! — она вся сияла. — А вы все такой же красивый, глаз не оторвать.

— Подлиза! — строго погрозил ей пальцем контр-адмирал, но не смог сдержать умильной улыбки.

— Пойдем уж, там наш мальчик на вахте, заждался. Только ты уж не тереби его, как малыша, он все — таки теперь маленький сиаминский воин и должен держать лицо...

— Хорошо! — горящие нетерпением глаза Амарин доказывали, что она действительно, вот так прямо возьмет и послушается контр-адмирала.

Как она пролетела весь корабль, девушка не помнила, да и не было никого — пусто в коридорах. Вредный Лелья пел, но, к счастью, шалить опасался. Сердце ДейСоло выпрыгивало из груди. Там, у самой капитанской рубки, вытянувшись во фрунт, стоял подросток. В новой форме кадета, необыкновенно шедшей ему и делавшей его фигуру рельефной и крупной, Тим, ее красивый Тим стоял там, впереди, и изо всех сил старался не проявлять никаких эмоций. Только губы его по — прежнему по-детски дрожали, а из его сумасшедше красивых сиреневых глаз скатывалась одинокая, задушенная сиаминской волей слеза. Когда ДейСоло обняла его, целуя мокрые щеки мальчишки то ли от его слез, то ли от своих, он все молчал. А когда Амарин наконец остановилась и поймала сильный повзрослевший взгляд, он не выдержал и разревелся.

— Отставить разводить мокроту, кадет, — раздался над ними строгий голос контр-адмирала.

Тим сразу выпрямился мгновенно, по — военному. И Амарин с удивлением увидела, как быстро просыхают слезы на его вспыхнувших от стыда щеках.

— Пойдемте в мою каюту, Лаберкорны, — вздохнул Эйтон Скайторн, — не будем вводить в грех нашу невозмутимую команду и спокойно поговорим.

________________________________________________________________

Они разговаривали вот уже три часа. Контр-адмирал сначала не вмешивался в несвязный, торопливый говорок Тима, перепрыгивающий с темы на тему, вскрикивающий и замирающий, то громкий, то шепчущий. Потом не выдержал, и уже вставлял свои, достаточно крупные куски в разговор.

Дело дошло по посвящения. Тиаримин весь подобрался, замирая, предпочитая еще раз пережить свой триумф, внимательно вслушиваясь в мудрые речи контр-адмирала. Тот уже налил себе выпить и сел в любимое кресло, разговор явно ему был по душе.

— Его посвящение, Амарин, это отдельная песня. О том, что мы с Тимом крупно сели в лужу, я догадался уже там, когда реестемрон (председатель комиссии) попросил вначале близких Тиаримина рассказать, какой мальчик дома, как проявляется почитание сиаминских ценностей в быту. Представляешь нашу панику? Объяснять всем, что он сирота, в тот момент было еще нельзя, а о том, что сестра не прилетела на посвящение — глупо. Нас могли дисквалифицировать сразу.

— Я уже подумал, все, пиши пропало, струхнул, ага, — невежливо влез в разговор Тим.

— Но тут, — контр — адмирал поднял палец, нагоняя интригу, — когда реестемрон второй раз произнес свой вопрос, в глубине зала встал мужчина в военной форме, весь обвешанный орденами за боевые заслуги, и таким громогласным, надо признать голосом, попросил нижайше свидетельствовать.

— Но кто это был? — ДейСоло в нетерпении пододвинулась ближе к контр — адмиралу.

Тот усмехнулся и продолжил:

— Ну, кто мог рассказать о тебе и о Тиме? А?

— Танор АрДеВиго?

— Он самый! Представляешь, какой фурор он произвел одним своим появлением? Адмирал космического флота, ветеран войны с Шаэргом, приближенный к императору первого круга! А уж когда он заговорил о своем бессилии рядом с десятилетним мальчишкой, которого офицер ПИКФ безоговорочно признала главой семьи, все были просто покорены. Фраза Тима, озвученная адмиралом, потом долго передавалась из уст в уста.

— Какая фраза?

— Ну, это, помнишь? — Тим снова попытался влезть , но тут же замолк.

Эйтон Скайторн усмехнулся и произнес:

— Сиаминские женщины не подчиняются, аэр. Они слышат нас и уважают наши решения, так как они мудрые. После этого мне можно уже было не выступать. Так что поблагодари адмирала, детка, без него Тим ни за что не стал бы кадетом... А после адмирала, мне совсем уже было не трудно. В зале стояла просто гробовая тишина. И я добил их рассказом, как ищущая прошла через весь корабль и ни на кого не посмотрела, чтобы подарить названому брату судьбу воина. Сама мысль о том, что сиаминец смог прожить вдали от семьи три года, не растеряв себя, взбудоражила умы всех сидящих, и Тиаримин был принят в академию единогласно, чего никогда не случалось. Кстати, наш парень на курсе первый. Экзамены сдал с разрывом баллов в двадцать от остальных.