– Ты прекрасно знаешь, что у меня нет ответов, - бубню как робот, когда брат вдруг резко сел. Выпрямился в кресле. И уставился в окно немигающим взглядом.

– Это еще что за блядство?

Я вскочила с кровати и подошла к нему. Выглянула в окно, проследив за взглядом Марка. И увидела машину дяди Глеба, из которой вместе с ним появилась Катя.

– Они знакомы?
– удивилась вслух, хотя не хотела. Напряжение Марка ощущалось кожей, давать ему повод выйти из себя не хотелось.

– Я убью ее, - рыкнул он тихо, но так страшно, что у меня мурашки по коже побежали.

Марк резко, неприлично резко для своих немалых габаритов, выпрыгнул из кресла и метнулся на выход. Я тут же побежала следом. Запахло жареным - явственно и сильно. Брату нужна помощь, в бешенстве он совсем неприятный, и сейчас точно наломает дров.

Ох, Котик. Где же ты, когда ты так нужен? Справиться бы мне одной с ним.

Марк вылетел во двор, я едва успела догнать.

– Ты, - зарычал, тут же кидаясь на Катю, которая не успела и улыбнуться в знак приветствия.
– Так любишь мужиков постарше, что совсем не можешь держать себя в руках?!

??????????????????????????

Я застыла на месте как громом пораженная. Слова брата прозвучали так мерзко, ядовито, горько и гадко, что мое тело бросило в мелкую дрожь от прозвучавшего беспочвенного обвинения.

Катя тоже застыла. Девушка, которой всегда есть что сказать, молчаливым взглядом скользнула по лицу Марка и опустила взгляд, никак не отвечая на его отвратительный выпад.

А вот я почувствовала, что просто не могу молчать!

– Марк, извинись, - потребовала тут же.

Дядя Глеб посмотрел на меня и одобрительно кивнул.

– Мелкая дело говорит, парень. Прислушайся, а то больно будет.

Его отвратительное поведение Марка и прозвучавшее обвинение как будто ни сколько не задело. А я не могла прийти в себя.

– Проси прощения, а то ударю, - рявкнула, сжимая кулаки в бессильной злости.

Мне правда хотелось его ударить. К глазам подступили злые слезы. Стало так обидно, до безумия просто обидно за Катю и за то, что он сделал нас свидетелями своего гадкого порыва.

Брат обернулся и посмотрел на меня, словно на дуру. Поджал губы, с горечью сглотнул, и ничего не сказал, заглянув в мои полные злых слез глаза. Затем резко развернулся и вернулся в дом. Я негромко зарычала, сжав кулаки еще сильнее. Так, что ногти в кожу впились и оставили отметины. Сорвалась с ног, побежала к Кате. И обняла ее, не зная, куда себя деть из этой идиотской ситуации.

В этот момент на территорию заехал еще один автомобиль. Чужой. А Катя, которую я обнимала, вдруг вздрогнула всем телом.

Из автомобиля вышел мужчина. В возрасте папы примерно, одетый с иголочки.

– А вот и моя беглянка, - бросил мягким, спокойным голосом в нашу с Катей сторону.

Катя застыла как ледяное изваяние. Я не успела и брови нахмурить, как машину обошел дядя Глеб и сказал негромко у моего уха.

– Лилечка, уведи Катю в дом, и ни в коем случае, ни под каким предлогом, не выпускайте на улицу Марка. Если придется, заприте его на замок в чулане. Хорошо, девочка?

Я молча кивнула. Спину покрыл липкий страх. Дядя Глеб в силу своей работы часто бранится и почти всегда общается грубо, его ласковый тон заставил кровь в жилах застыть. Застывшая в моих руках Катя и этот мужчина, который так странно смотрел на нее, внесли свою лепту. Я совершенно не понимала, что происходит, но даже моего ума хватило понять, что происходит что-то нехорошее.

Дядя Глеб шагнул вперед, к мужчине, а я взяла прохладную ладонь Кати в свою и потянула за собой в сторону дома.

– Я никуда не уеду без своей падчерицы, - последнее, что я услышала прежде, чем заперла за нами дверь, и в этом мягком голосе отчетливо скользила угроза.

Марк

Я никогда не чувствовал себя большим мудаком, чем сейчас. Ни даже тогда, когда изменил ей, упиваясь чувством мести и испытывая отвращение к самому себе и тому, что вытворяю. Думал, ниже пасть нельзя. Оказалось можно. С этой бабой можно. С этой чертовой бабой можно пробить такие уровни дна, о существовании которых я даже не догадывался.

Глеб в лице не изменился, услышав ересь, которая в бешенстве слетела с моего рта. А я бы сам себе врезал за такое. Но хоть убей не понимаю, что эта стерва с мужиками творит и как ей это удается. Глеб женоненавистник. Он кроме мамы вообще баб не уважает. К Лиле относится со снисхождением, потому что она маленькая, тетю Мару терпит, потому что она жена дяди Тима, которого Глеб обожает. А тут что за фокус? Он ненавидит неверных баб. Не переносит на дух. А на кошку смотрит как на маму. С удивленным восхищением. Что за хуйня вообще?