– Ты идиот.

Я невольно обнажил зубы, но тут же сжал рукой подлокотник кресла, останавливая себя. Пусть что хочет городит. Имеет право.

– Это не новость, - соглашаюсь, прохладным взглядом скользнув по кровати.
– Я идиот каких поискать.

– Я в этом тоже виновата, приложила свою руку. Ты не был таким. Ты и правда с рук моих готов был есть тогда, в начале.

Тут уже я смотрю на нее во все глаза. Неужели мы в кои-то веки приходим к какому-то общему знаменателю?

– Нравится то, во что я превратился?

– В экстазе, - усмехается недоброй усмешкой.

– А я думал ты в восторге, твоих рук произведение искусств. Я даже не знал, что способен быть таким дерьмом. Я думал, что падать ниже некуда, когда вытрахивал боль от твоей измены с двумя малознакомыми бабами, но оказалось есть куда. Дна нет.

– Ты раскаиваешься?
– смотрит внимательно.

– Что ты хочешь услышать?

– Что ты раскаиваешься. Что ты не должен был совать свой член в кого попало. Что вместо того, чтоб поверить слухам обо мне, ты должен был прийти и спросить у меня лично, какого черта произошло в ту ночь.

– Так ты бы и рассказала, - горько хмыкаю.
– Я спрашивал. И толку?

– Я рассказала твоему отцу. Глебу.

Я хмурю брови, переваривая услышанное, а кошка вздыхает.

– Но ты прав. Тебе я бы не рассказала. Но не потому что я такая сука, которая любит трепать нервы любви всей своей жизни, и не потому что мне доставляет удовольствие смотреть как ты горишь.

– А я думал доставляет.

– Доставило однажды. После того, как ты изменил мне с двумя шалавами. Удовлетворение было недолгим. Моя проблема была в том, что я наивно думала, что ты не решишься предать меня. А ты был весьма доволен собой сразу после.

– Доволен, как же. От радости напился до состояния соплей и выворачивал содержимое желудка, представляя, как тебя трахает какое-то уебище в машине под клубом. На тех же радостях сцепил каких-то шлюх с похмелья, чтобы отомстить.

– Спасибо и на том, что ничего у шлюх не сцепил, - кривится, сжав пальцами ткань футболки.
– А то список разрешенных мне лекартсв нынче сократился до волшебного практически ничего.

– У меня в голове не укладывается, - прикрываю глаза, сжимаю виски и качаю головой.
– Что там... что там кто-то есть. Сколько ему?

– Немного. Совсем немного. Когда мы разошлись, я перестала пить таблетки. Не собиралась трахаться ни с кем. Пока не позвонил Костя и не предложил приехать и посмотреть в твои бесстыжие глаза.

– Здесь?
– я перевел взгляд с Кати на кровать.
– Ты хочешь сказать, что мы сделали его здесь?

– Я не сильна в теории и математике, но насколько я поняла, у меня была поздняя овуляция, и...

– Блядь.

У меня перед глазами потемнело, в горле пересохло, и мне было противно, омерзительно противно задавать этот вопрос вновь. Но я должен быть уверен.

– Прости, но... ты уверена, что он наш?

Катя еще сильнее побледнела. Заломала пальцы, ее скула нервно дернулась.

– Был презерватив, - сказала, словно ей больно это говорить, а мне было больно это слышать.
– И... даже с ним он не кончал внутрь. Никогда. Только ты.

– Никогда?
– зацепился за одно случайное слово и нахмурил брови.

По телу прошло лавиной новое осознание. Осознание, от которого меня затошнило.

– Это... это было не раз?

Катя помедлила прежде, чем ответить.

– Дважды, - сказала нехотя, и обхватила себя локтями.
– Первый раз до тебя. Второй... сам знаешь.

Липкое чувство ревности и омерзения сковало все мое тело. Я заставил себя силой поднять взгляд и посмотреть на нее. Внимательно. Откинув все свои эмоции в сторону. И я увидел. Увидел, что ей не только противно говорить об этом, но и как будто... страшно.

– Пожалуйста, - сказал я в конце концов хрипло.
– Я хочу знать. Я имею право знать. Кто?

– Я не хочу, чтобы ты знал. Пожалуйста, не дави. Он больше меня не тронет.

Ее последняя фраза воспроизвелась еще раз как на повторе.

Он больше меня не тронет.

А затем в голове словно стал складываться паззл. Мерзкий такой, отвратительный паззл. Обрывки фраз и разговоров, не только сегодняшнего.

Я рассказала твоему отцу.

Я не хочу, чтобы ты знал.

Ее слезы в предыдущей попытке завести этот разговор и докопаться до правды.