– Катя прекрасно может постоять за себя, - хмыкнул я.

И споймал взгляд отца. Который мне очень не понравился.

– Лишь бы так, - вдруг пожал он плечами примирительно и кивнул в сторону дома.
– Иди. Не теряй время со мной. Потрать его лучше с пользой... Так, а вы, молодые люди, куда двигаетесь?

– Я провожаю Костю домой, - слышу голос Лили и оборачиваюсь на него.

Сестра по-прежнему выглядит так себе. Опускает взгляд на траву и зуб и резко бледнеет.

– Можно, она останется у меня?
– спрашивает вдруг Костя, и на долю секунды застывает немая сцена.

Отец молчит, затем как-то неловко переминается с ноги на ногу, и наконец кивает.

– Можно. Береги ее.

– Об этом просить не нужно, - улыбается Костя, прижав Лилю к себе крепче.

Они уходят, не задерживаясь, и я слышу голос отца.

– Вот, пример бери, с защитника для Цветочка.

Я поднимаю взгляд и вижу, что в моей комнате загорелся ночник. Вздыхаю про себя. Возьму, с меня не убудет. С толком бы только.

Возвращаюсь в дом и сразу спешу к себе. Из кухни слышу краткие обрывки фраз.

– Больше не сунется, Мот доходчиво объяснил, что не стоит.

– А если рискнет - дело пустим в ход и ему же хуже, - поддерживает холодный голос Глеба дядю Тимура.

О ком идет речь в душе не ебу. Вероятно, о том, чей зуб и кровь на улице. Захотят, расскажут. У меня вопрос поважнее на повестке дня.

Вхожу к себе, не зная, что там застану. Первая, кого вижу, она. Сидит на подоконнике, задумчиво смотрит в окно. Спокойная. Только сильно бледная. Особенно бросается в глаза на фоне ее всегда загорелой летом оливковой кожи.

Отрывает взгляд от окна и переводит на меня. Молчит. А по мне лучше бы орала.

– Уже планируешь очередной побег?
– открываю с кривой шутки, потому что не знаю, с чего начать, чтобы выполнить папин указ и не выйти из себя, как импульсивный кретин, коим я являюсь.

– Нет.

Немногословно. Даже зацепиться не за что.

– Останешься значит?
– испытываю взглядом.
– Здесь? Со мной?

– Ты хочешь предложить альтернативу? К кому отправишь? Еще раз к Глебу? Или может не станешь мелочиться и сразу к отцу или дяде?

Я кривлюсь от услышанного, а она не щадит, жжет взглядом. Вот зачем провоцирует на очередную вспышку? Неужели нельзя обойтись без этого?

Прохожу и сажусь в кресло. Взгляд опускается с ее лица и глаз, которые вечно невовремя будят моих демонов, ниже, в безопасную плоскость. Она явно видела мой взгляд. Потому что ее ладонь легла на плоский живот.

– Что ты собираешься делать с этим?

– Что ты хочешь, чтобы я сделала?

– Меня воспитывали довольно феминистичные женщины, и не думаю, что мое слово должно иметь больший вес. Твое тело - твое дело.

– То есть ты хочешь сказать, что наш ребёнок это не твое дело?

Сучка. Нашла брешь в броне и тут же воткнула туда очередной кинжал, заставив волне огня пройти по моему телу.

– Оставишь его?

Задаю вопрос, хотя понимаю что он тут же ставит меня в заранее язвимую позицию. Позицию просящего. Просящего у хладнокровной стервы, которая и рада в очередной раз поставить меня на колени и пользоваться своим преимуществом.

– Я подумаю, - отвечает, нарушив ненадолго повисшую между нами паузу.

Чего и следовало ожидать. Я сцепил зубы и вперился в неё холодным взглядом. Тоже жжёт меня своими зелёными глазищами, явно думая о том, как будет крутить мной, как цыган солнцем.

Я не выдерживаю, качаю головой и горько усмехаюсь.

– Что?
– спрашивает резко, хотя в голосе нет раздражения или искры, как обычно бывает, зато так и скользит усталость.

– Ничего. Я не знаю, как ты это делаешь. Очаровываешь всех, что они скачут вокруг тебя на цыпочках. Но они не знают тебя.

– Вот как?
– подпирает рукой лицо.

– Угу, - подтверждаю угрюмо.
– Все они наперебой твердят одно и то же. То, что ты им наврала. Но я не вижу этого, хоть убей.

– Знаешь, когда все вокруг тебя враги и говорят тебе то, что тебе неприятно слышать, может это повод посмотреть на себя и задаться вопросом о том, что может это все же что-то с тобой не так, а не мир вокруг сошел с ума?

– Да ну что ты. Мне как раз таки приятно слышать то, что они говорят. О твоей большой любви ко мне. Мед для ушей. Правда, в реальности я этого не вижу и не чувствую.