– Нет, - удивил Брагоньер, переписывая протокол в свой блокнот.
– Вы уйдёте со мной. Поедем к герцогу.

Только унижений Эллине не хватало! Соэр, безусловно, представит как сотрудницу, но родовитые дворяне не жалуют гоэтов. Они-то и магам неохотно двери отворяют. Толку от гоэта тоже мало, значит, либо Брагоньер опасается за её безопасность, либо уроки продолжаются.

– Посидите в коридоре, освобожусь через полчаса, - махнул рукой Брагоньер и, одарив прищуром глаз, добавил: - Вы можете отказаться, но теперь, не потом, госпожа Тэр. Выбирайте: праздность или работа.

Эллина недовольно засопела, но промолчала. Понятно, это всё же урок, призванный заставить оценить безделье. Может, действительно отказаться и целый день пролежать на столе массажистки? Игры сильных мира сего не для гоэты. Но мешало любопытство и желание помочь Брагоньеру. Он загонит себя, замордует работой, и никто ведь одёрнуть не сможет, соэр даже короля не слушает. А к ней, Эллине, иногда прислушивается.

Выждав минуту и не получив никакого ответа, Брагоньер повторил просьбу подождать в коридоре и продолжил обсуждать со следователем перипетии сложного дела. Соэра беспокоила осведомлённость извозчиков о скандальном происшествии, и он настаивал, чтобы Следственное управление Трии приняло меры по сохранению секретности. Брагоньер по опыту знал, шумиха мешает расследованию и играет на руку преступникам. Герцогу наверняка тоже не захочется, чтобы о похищении дочери узнал весь Тордехеш. Министр внутренних дел - и не уберёг наследницу. Пахнет нешуточным скандалом и, возможно, потерей поста.

Подумав, Брагоньер выгнал из кабинета и его законного хозяина, чтобы спокойно, без свидетелей, написать два письма. Одно - его величеству с нижайшей просьбой позволить контролировать это дело, второе - Сольману, другу из Тайного управления. Ему ли не знать всю подноготную герцога! Соэр не сомневался, юная Натэлла стала жертвой интриг против отца. Оба письма Брагоньер запечатал личной печатью и отправил магической почтой, чтобы не перехватили. Теперь оставалось ждать и гадать, разгневается ли его величество или махнёт рукой на инициативного подданного. Если вновь прикажет остаться в стороне, придётся подчиниться и учиться проводить дни в праздности.

Эллина удивилась, увидев в коридоре господина Ирджина. Тот ответил на её взгляд гримасой и, закатив глаза, покосился на дверь. Гоэта рассмеялась. Какой из него следователь, так, мальчишка.

– А вы ему кто?
– шёпотом спросил осмелевший Ирджин, устроившись подле Эллины и старательно не замечая посетителей.

– Вы следователь, вот и узнайте, - она не желала флиртовать с рыжим нахалом.

– Ясно, - разочаровано протянул Ирджин.
– Вы тоже из Сатии?

– Тоже.

Разговор не клеился, и следователь предпочёл его закончить. Постояв ещё пару минут рядом с угрюмой собеседницей, следователь будто бы вспомнил о забытых у секретаря бумагах и скрылся в недрах коридора.

Ожидание тянулось мучительно долго. Эллина успела изучить каждую трещинку на штукатурке стен, каждую складку на одежде томившихся на соседних банкетках людей, когда Брагоньер, наконец, вышел и запер дверь на ключ.

– Одну минуту, - бросил он гоэте, - только найду господина Ирджина.

– Он у секретаря, - крикнула вдогонку Эллина и встала, чтобы размять ноги.

Брагоньер слово сдержал, вернулся скоро и поставил перед фактом: они едут к герцогу Ланкийскому. Заметив промелькнувшую по лицу спутницы тень, соэр напомнил:

– Вы можете отказаться.

– Я хочу совсем другого: понять, почему вы пустили меня в свою работу.

– Если не способен запретить, направляй.

– Можно ещё вопрос?
– Эллина огляделась и перешла на шёпот.
– Моё присутствие обязательно? В гостинице со мной что-то случится, они угрожали? Вас попросили заняться этим делом, или вы сами?

– Это целых пять вопросов, госпожа Тэр, - соэр не удержался от лёгкой улыбки.
– Женское любопытство неистребимо! Это моя личная инициатива. Любой государственный служащий не может пройти мимо такого дела. Никаких писем я не получал, спите спокойно. И я рад, что вы потеряли всякий интерес к этому делу. Умно, Эллина. И о некромантах не спрашивайте, развлекайтесь, - он пожал пальцы и отпустил руку крепко задумавшейся гоэты.
– Теперь вы знаете, отчего я не смогу уделить вам много внимания.

Эллина кивнула и согласилась вернуться в гостиницу. Брагоньер мысленно улыбнулся. Гоэта поступила так, как желал он, хотя полагала, будто сама приняла решение. Зато теперь, когда она начнёт возмущаться запретом на работу, можно будет напомнить об этом утре. Оставалось надеяться, Эллина не найдёт какое-нибудь мелкое дело, а останется в Трие. Брагоньер не хотел говорить, но лучше бы гоэте не ездить дальше долины с источниками. В округе бродят два некроманта, которые убивали детей вовсе не для собственных нужд, а явно по чьему-то заказу, граф Олсен тоже имел дело с некромантом, дочь видного сановника похитили при весьма странных обстоятельствах - не многовато ли? И везде рядом оказывалась Эллина. Не знай Брагоньер гоэту, подумал бы, что она как-то связана с преступниками. А так - просто притягивает несчастья. И после этого Эллина возмущается желанием запретить ей работать? Садясь в служебный экипаж, соэр поджал губы. Он заботится о её жизни, а гоэта совсем не ценит.

Экипаж тронулся. Брагоньер откинулся на спинку сиденья и сцепил пальцы на коленях. Ирджина соэр с собой не взял: посчитал, что тот испортит дело. Куда этому желторотику допрашивать герцога? Брагоньер знал, тот уже приехал. В Следственном управлении не появился, но соэр полагал, тот решил сначала провести собственное расследование. Высшая аристократия предпочитает не делать подобные вещи достоянием общественности, Брагоньер готов был поспорить, что уже вечером объявят, будто Натэлла ли Сомераш уехала к подруге, не предупредив родителей.