Натэлла покаянно опустила голову. Пояс она не носила, но боялась признаться в этом отцу. Как и в том, что случилось в землянке.

Картинки недавнего прошлого ожили, заставив вновь пережить страх, позор и смущение. Захотелось забиться под одеяло и пролежать так долго-долго, пока видения не отступят. А потом нежиться в тёплой ванне, стирая воспоминания.

– Надеюсь, выводы ты сделала, - герцог сменил гнев на милость.
– Сейчас будем в столице.

– А можно?..

Натэлла боялась попросить. Это даже маленьким детям нельзя, а теперь и вовсе недопустимо. Отец неправильно поймёт, хорошо, если только высмеет. А слуги обязательно выдумают нечто жуткое, то, о чём никогда открыто не говорили в свете, но иногда случалось. После такого не приглашают на балы, хотя общество дозволяет многое, что запрещено.

– Ну, чего?

Герцог заткнул артефакт за пояс и поцеловал дочь в лоб: прежде это всегда помогало, разгоняло страхи.

– Можно я с тобой эту ночь посплю?
– промямлила девушка, приготовившись к жёсткому отказу.

Министр шумно выпустил воздух через ноздри. Категорическое 'нет', на другое Натэлла и не рассчитывала. У отца наверняка женщина, а тут взрослая дочь кошмаров боится.

– Ты сама понимаешь, это невозможно, - с расстановкой ответил герцог.
– Я могу посидеть, пока ты не заснёшь, но не более. Даже детей не берут в постель.

Натэлла кивнула и потупилась.

– Стань взрослой, пожалуйста. Мне надоело с тобой нянчиться. Ты ли Сомераш, наследница славного королевского рода Аризис и Ланкийского герцогского дома. На тебя равняются, ты должна подавать пример, а не уподобляться мамкиным клушам, на которых женятся из-за приданого.

Девушка снова кивнула и обещала стать смелее. Герцог улыбнулся и, обняв, активировал артефакт. Оказавшись в столичном доме, министр передал дочь в руки слуг и велел послать за врачом. Тот подтвердил, Натэлла - девственница. У герцога отлегло от сердца.

Девушке дали успокоительного и большую дозу снотворного, поэтому, зайдя через час, министр нашёл её спящей. Он приоткрыл окно, чтобы выветрить запах лекарств, недолго посидел рядом с дочерью, традиционно поцеловал на ночь и ушёл.

Ночью предстоял важный разговор. Герцог взял в себя в руки и не собирался в угоду отцовским чувствам пустить прахом все прежние договорённости. Пусть некромант приведёт его к власти, а дальше достаточно приказать, и мэтр Карен умрёт при весьма будничных обстоятельствах. Даже инквизиция окажется ни при чём, некому будет рассказать о прошлом нового короля.

Короновавшись, герцог собирался изменить закон о престолонаследии. Отныне монарх сам станет выбирать приемника. Пол значения не имеет. Та же принцесса Маргрета стала бы великолепной королевой, но трон отдали младшему в семье. А ведь женщина женщине рознь, не все годны только для деторождения. К сожалению, Натэлла править не сможет, как ни старался герцог её перевоспитать, значит, нужно жениться вторично. Министр подозревал, какой резонанс вызовет его брак, но иной женщины, кроме Алисии, в качестве супруги не видел. Оставалось надеться, она ответит согласием, принуждать герцог не хотел, хотя сознавал, без наследника придётся тяжело.

Эллина забеспокоилась, когда уже почти две недели не получала от Брагоньера известий. Он явно уже прибыл в столицу и, несомненно, уделил бы пять минут короткой записке, если уж послал весточку перед отъездом. Возможно, его задержали дела, но тогда он тем более бы предупредил. Волнение только усилилось, когда к Эллине зашёл местный начальник Следственного управления и поинтересовался, не менял ли Брагоньер планов. Гоэта тут же вцепилась в него, как клещ, и выяснила, что соэр на два дня отпустил охрану в Калеоте и с тех пор не подавал никаких известий. Городская стража заверяла, из столицы он не выезжал.

– Есть ведь ещё что-нибудь, да?
– Эллина пристально смотрела на сухонького поджарого мужчину, тоже аристократа, который не побрезговал прийти к безродной гоэте, чтобы лично задать один единственный вопрос.
– Он вообще пропал, верно?

Следователь старательно отводил глаза и молчал. Это лишь укрепило дурное предчувствие.

– Я не имею права знать?
– догадалась гоэта.

– Отчего же, просто знать нечего.

– Тогда мне тоже нечем вам помочь, - жёстко ответила Эллина и засуетилась, не стесняясь постороннего, собирая вещи.

– Или вам необходимы профессиональные услуги?
– осенило её.

– Поисковые заклинания не действуют, духи молчат, - огорошил следователь.
– Я не хотел вас тревожить, инквизитор такой человек... Но раз уж всё так, думал, может, он вам что сказал. Это важно, госпожа Тэр, любое слово, любой намёк.

– Понимаю, - едва шевеля губами, пробормотала Эллина и рухнула в кресло.

Пара вздохов, и она пришла в себя, вспомнила о записке и отдала её гостю. Пока тот читал, гоэта приготовила всё для октограммы Мерхуса. Маловероятно, чтобы судебные маги ошиблись, но всякое возможно. На Брагоньера могли повесить экранирующий амулет, он сам мог запретить себя искать - мало ли, на слово верить нельзя. Она старалась не думать о плохом, убеждала себя, соэр опять сорвался за некромантом, просто забыл предупредить. Взял столичных магов, артефакт переноса, вот и переполошил всех.