Шепнула рассеянно:

– Твоя рука...

– Мне хватит и одной.

Он снимал с неё её простое платье, помогал избавиться от одежды, и Ания ловила себя на мысли, что позволяет ему это делать. А Орвил, помогая себе вывихнутой левой рукой, добирался до вожделенного тела.

Он так давно мечтал об этом. С того самого мига, как увидел её ещё в монастыре. Хотел, зная, что она принадлежит отцу перед людьми, законом и перед Богом, но ничего не мог с собой поделать.

От безумного желания голова перестала соображать, он даже не чувствовал боли, не дававшей покоя все эти дни. Целовал и касался тела любимой женщины невесомыми пальцами, понимая, что любое грубое действие, малейшая боль отбросят его в самое начало. Она позволяла ему ласкать шею, руки, грудь, целовать живот и ладони. Он слышал, что его прикосновения рождают хриплые выдохи страсти и удовольствия, а не страх и скованность.

Она – молодая замужняя женщина переживала любовь впервые в жизни, и он не давал ей опомниться, не давал останавливаться, продвигая по этому пути всё дальше и дальше, открывая новое, пока не довёл до конца его, пока на глазах её не выступили слёзы благодарности, пока она сама не обняла его за шею в последнем объятии страсти, не желая отпускать от себя ни на миг, забыв обо всём.

Потом они лежали на постели, обняв друг друга, и долго молчали. Ания лежала на боку, глядя в какую-то точку в пространстве, а Орвил прижимался к её спине, невесомо обнимая своей больной рукой. Голова Ании покоилась на его плече, она еле дышала, всё ещё охваченная пережитым и прочувствованным.

Что это было с ней? Что это вообще было? Что случилось? Будто весь мир приобрёл краски, будто разгаданы все тайны бесконечной Вселенной, а рядом – тихое мужское дыхание на горячей щеке. И внешне ничего не изменилось. Та же комната постоялого двора, звуки музыки из распахнутого окна. И только Ания совсем другая, уже не та, что прежде.

Её пальцы осторожно касались больной руки Орвила, и она поймала себя на том, что чуть поглаживает её совсем невесомо только кончиками пальцев. Он здесь. Он рядом с ней!

Ох, никогда бы не заканчивалась эта ночь! Или жизнь пусть остановится сейчас же. Незачем больше жить, раз пережито это. Зачем ей завтра, когда в нём не будет его? Зачем что-то другое, когда у неё есть он?

– Ты видела, как я проиграл поединок?- спросил вдруг Орвил, и Ания недоумённо нахмурилась, возвращаясь в реальность.

О чём он? Что спрашивает у неё?

– М-м-м?

– Ты видела, как я упал с коня? Видела мой проигрыш?

– Да... Я не знала, что это был ты... Я вообще не знала, что ты был на этом турнире. Тебя не было на пирах... Я даже не знала, где ты вообще и что делаешь. Марин сказала, что ты был у них, а потом уехал. И всё...

Они молчали, думая каждый о своём.

– Почему ты барон? Как это получилось?- спросила сама, постепенно отдаляясь от того, что случилось, отправляя его в прошлое.

Орвил рассказывал ей о том, что хотел рассказать все эти месяцы, рассказывал о своих переживаниях, о мыслях, и они говорили-говорили-говорили, нежась объятьями друг друга, лёгкими прикосновениями пальцев рук, коленей, спин.

И им казалось, что ночь эта будет бесконечной, будет продолжаться без начала нового дня. Пока подступающий с востока рассвет не предвестил звон далёких колоколов.

Ания дёрнулась, сминая подушки под собой.

– Мне надо идти. Если кто-то узнает, что меня не было всю ночь, если он узнает – он убьёт меня. Орвил? Я должна идти...

Встала и принялась быстро одеваться.

– Есть ли хоть надежда, что я смогу уговорить тебя остаться и бросить его?

– Нет, Орвил, нет...

Он долго смотрел на неё, следил за её руками. Сел.

– Я провожу тебя... Я сам провожу тебя.

Уходя, они держались за руки, боясь расцепить их, смотрели друг на друга, ловя сияющие взгляды. Внизу Орвил задержал Анию и осторожно набросил на голову свободный капюшон плаща. Они смотрели друг на друга и не видели, что смотрят за ними. А молодой человек за столиком узнал их двоих и всё понял без единого слова.

ЧАСТЬ 14

Вот это да! И кто бы мог подумать! Ничего себе!

Эрвин, ошеломлённый случившимся, не мог найти покоя весь следующий день и поединок на турнире, где он, кстати, неожиданно для самого себя победил и это после бессонной ночи! Не мог найти успокоения и вечером, на пиру. Знание тайны, к которой он так неожиданно прикоснулся, воодушевляло его, наполняло энергией и силой. Может быть, поэтому он без большого труда победил своего соперника в поединке, а тот был бароном и весьма болезненно воспринял поражение от рыцаря без наследства. Мысли же Эрвина были заняты другим.

На пиру он наблюдал за молодой баронессой и её мужем, пытался угадать её мысли, читал её движения и вздохи. Как противно ей присутствие старого мужа рядом, его взгляды хмурые исподлобья. Как искала она среди лиц молодых людей знакомые черты своего любовника. О, Эрвин видел этот её ищущий взгляд, видел и улыбался.

Интересно, а её муж знает об отношениях сына с женой? Знает, какими тесными бывают их общения? Да, совсем не как у мачехи с пасынком.

Да, конечно же, знает!

Вот откуда его отношение к сыну! Вот откуда ненависть и желание ему смерти! Он лишил его всех прав наследства и титула, выгнал его из замка! Не иначе всё потому, что он знает об измене сына с женой!