— Да… я знаю, — согласилась Калиста, — и я полагаю, что, поскольку в вашей жизни было так много красивых и привлекательных женщин… люди могут подумать… раз мы были с вами вместе, наедине… то вы, без сомнения… ухаживали за мной.

— Я уверен, что и вы ожидали бы того же, — с улыбкой Произнес граф, — не будь я беспомощным инвалидом, требующим вашего внимания не как женщины, а как сиделки.

Он сказал это легко, шутливо, точно поддразнивая ее. Ничего не ответив на это, Калиста тихо, почти шепотом, проговорила:

— Можно я… спрошу у вас о чем-то?

— Ну конечно, — улыбнулся он. — Мне кажется, у нас с вами уже такие отношения, Калиста, что нет ничего, о чем мы не могли бы поговорить без всякого смущения.

— А вы не рассердитесь? Не подумаете, что я… сую нос в вашу личную жизнь?

— Вы можете задавать мне любые вопросы, — сказал граф, — и я, как только смогу, честно и искренне отвечу вам на все, что вы спросите.

— Тогда… скажите… вы очень любите леди Женевьеву Родни?

Граф, надо сказать, начисто забыл о леди Женевьеве после, ее неудачной и жалкой попытки одурачить его, а потому вопрос Калисты застал его врасплох.

В то же время он понимал, что нет ничего удивительного в том, что до нее дошли слухи о его связи с Женевьевой.

Дамы из высшего света, которых так любила принимать у себя леди Чевингтон, без сомнения, сплетничали о них, обсуждая их отношения; невозможно было скрыть эту связь, тем более что Женевьева сама позаботилась о том, чтобы их имена постоянно упоминались вместе.

Приподнявшись на подушках, граф позвал:

— Подойдите ближе, Калиста, я хочу поговорить с вами! — Мгновение ему казалось, что она не послушается его, но девушка отвернулась от окна и медленно, неохотно подошла к постели. — Сядьте? — приказал он.

Она повиновалась, присев на край кровати, на то же место, где сидела прежде, лицом к нему; шахматная доска лежала между ними.

— Я хочу попытаться кое-что объяснить вам, — начал граф. — Мне кажется, это важно с точки зрения нашего будущего счастья и наших отношений.

Калиста подняла на него свои серо-зеленые глаза, и граф подумал, что она не только необыкновенно хороша, но выглядит такой тоненькой, эфирной, почти неземной, как сон, как видение, и трудно представить себе ее взрослой женщиной из плоти и крови.

— Я намного старше вас, — продолжал граф, — и я всегда жил, как говорится, «полной жизнью». Я не стану оскорблять вас предположением, Калиста, будто вы, с вашим умом, не понимаете, что у меня, разумеется, было немало любовных романов. — Он сделал небольшую паузу. — Но я хочу, чтобы вы поверили мне. Для меня это всегда были только приятные, но короткие развлечения, и они никогда не затрагивали моего сердца.

— Вы хотите сказать, что вам ни разу не хотелось, чтобы одна из этих дам… которых вы… любили, стала вашей… женой? — тихо спросила Калиста.

— Именно это я и хочу сказать, — подтвердил граф. — Я даже представить себе не мог, чтобы , какая-нибудь из них заняла место моей матери, став хозяйкой дома Хелстонов, или стала бы носить мое имя.

— А они? Разве они не хотели выйти за вас замуж?

Граф понял, что Калиста имеет в виду леди Женевьеву.

— Женщины всегда стремятся привязать к себе мужчину; завладеть им целиком, превратить его в свою собственность. Но я всегда хотел оставаться свободным.

— И вот теперь вы больше не можете… — печально прошептала Калиста, сочувственно глядя на графа.

— Это совсем другое дело, и мы оба это знаем, — ответил тот. — Сейчас мы пока что говорили о том, принадлежит ли мое сердце какой-нибудь другой женщине, в то время как я женюсь на вас. На этот вопрос я могу вам ответить совершенно искренне: мое сердце свободно!

— Благодарю вас, за то… что вы сказали мне об этом.

Словно считая их разговор оконченным, Калиста взяла шахматную доску и отнесла ее на столик, стоявший в другом углу комнаты.

— Пойду посмотрю, не принесли ли газеты, — заметила она. — Одну из них привозит дилижанс, который прибывает из Лондона после полудня, и в ней всегда можно найти что-нибудь интересное.

— А почему бы просто не позвонить, чтобы ее принесли? — предложил граф.

— Я лучше сама схожу.

— Уверен, что это только предлог, чтобы пойти взглянуть на Кентавра. Калиста засмеялась.

— Вы слишком догадливы! Я действительно собиралась заглянуть к нему — проверить, хорошо ли его накормили и достаточно ли у него сена.