После непростого разговора с родителями Фимы, которые все же успокоились и спокойно продолжили обсуждение наших дальнейших планов, я предлагаю подвезти ее до дома, так как свою машину она отдала в сервис и приехала на такси.

Напряжение в машине можно резать ножом, но я не пытаюсь завести разговор, потому что Серафима и так вся на нервах. Она всегда была очень эмоциональной и чувствительной, что мне сложно понять, потому что я ее полная противоположность.

– Как у тебя все прошло с Ксюшей? – спрашивает она через какое-то время.

– Паршиво, – отвечаю откровенно. – Но она еще остынет.

Не собираюсь рассказывать подробности, потому что это все же наше личное. Нельзя обсуждать свою женщину с другими людьми, даже если это друзья или родные. Есть вещи, которые пара должна решать, не вынося сор из избы. Мне до сих пор не по себе, когда я вспоминаю нашу безобразную ссору.

Когда мы с Ксюшей вчера сели за стол после рабочего дня, я решил не тянуть и сразу рассказать ей правду.

– До того, как мы с тобой начали встречаться, между мной и Фимой кое-что произошло по пьяни, – без предисловий выпалил я, не зная, как можно смягчить такое заявление. Откровенность всегда была моим оружием, хотя женщины зачастую не очень хорошо воспринимают ее, считая меня жестоким и эгоистичным мудаком. Ксюша, конечно, не исключение, но по-другому я не могу.

Моя невеста настолько удивляется этому заявлению, что вилка выпадает из ее ослабевших пальцев.

– В смысле? – округляет она глаза. – Что именно было?

– Секс.

Слово упало между нами, как тяжелый кирпич.

– И почему я узнаю об этом сейчас? Черт! Ты и Фима! Между вами что-то есть, да? – прорезались в ее тоне истерические нотки. – Недаром ты так носился с ней на дне рождения Дубова! Какая же я дура!

– Ничего между нами нет, Ксюша. Было один раз, до тебя, по пьяни, и мы с ней оба об этом очень пожалели, когда проснулись.

– Почему? Не понравилось? – язвит она, явно не желая трезво обсудить ситуацию и поддаваясь своей ревности.

– Не знаю. Я не помню, ясно? Или ты забыла, как на меня действует алкоголь?

Такое случается не каждый раз, но в некоторых случаях я часто не помню, что творил в состоянии опьянения, чему и Ксюша однажды стала свидетелем, когда уговорила меня провести весело время на ее день рождения. Она точно знает, что я не лгу, ведь и ту ночь с ней я не запомнил. Кажется, это напоминание ее даже немного успокаивает.

– Зачем ты вообще мне об этом рассказываешь, Паша? Потянуло на откровенность перед свадьбой? Так я бы предпочла этого не знать! Тем более, что Фима наша общая знакомая и учитывая, что мы с ней общаемся, я теперь просто не знаю, как реагировать на такое. Лучше бы ты молчал! И вы только посмотрите на нее! В тихом омуте черти водятся, да? И с друзьями по пьяни спит, и от случайных парней залетает. Ну Фима! А я-то считала ее…

– Ксюша резко осекается, словно пронзенная внезапной мыслью, а потом снова смотрит на меня с диким ужасом в глазах. – Паш… Только не говори мне, что…

Она даже вслух это произнести не может, так что мне не остается другого выбора, кроме как самому озвучить неприятную для нее правду.

– Фима беременна от меня, Ксюш.

Далее начинается настоящий хаос, потому что Ксюша кричит, плачет и бьет посуду. Она и слышать не хочет о том, что я сам узнал о своем отцовстве только сейчас, обвиняя меня в тайном романе с Фимой, в чем совершенно нет логики.

– Я не могу тебе верить! Ты предал меня! – снова и снова повторяет она, как заведенная, не прекращая рыдать, и все мои попытки успокоить ее лишь вызывают большую агрессию.

В конце концов, я просто тупо смотрю, как она плачет, потому что Ксюша не позволяет обнять себя, и когда она постепенно успокаивается, то просто встает и направляется в спальню – собирать вещи.

– Я еду к маме, видеть тебя не хочу! – звучит ответ на мои попытки остановить ее.

– Ксюша, ну послушай меня без эмоций! Я не знал, что она беременна именно от меня, понимаешь? Я сам в растерянности. Между мной и Фимой никогда ничего не было, кроме дружбы и не будет. Рассуди сама, я ведь…

– Нет, Паша! – волком смотрит на меня любимая женщина. – Я не хочу ни видеть, ни слышать тебя. Сейчас я хочу к своей маме, и я еду к ней, так что не смей мне мешать! Просто будь человеком и уйди с дороги!

Отчаяние и боль в ее голосе убеждают меня, что спорить бесполезно. Ксюше нужно все обдумать и переварить на трезвую голову, а в тот момент она явно не в состоянии сделать это, так что я отпускаю ее, оставаясь один в разгромленной квартире и убивая бесконечную ночь наведением порядка, потому что заснуть все равно не могу. А сегодня утром посылаю цветы на адрес ее матери, а также не оставляю попыток дозвониться до нее. Если и завтра Ксюша не перестанет меня игнорировать, то я просто заявлюсь без приглашения и не уйду, пока мы не обсудим все и не придем к какому-нибудь решению. Я не собираюсь позволять чему-либо разрушить наши отношения. Ребенок – это всего лишь ребенок. Не другая женщина, не что-то, что можно счесть предательством. Ксюша просто не может расстаться со мной из-за этого, мы ведь любим друг друга! Я обязательно все исправлю, мы найдем решение, но рассказывать все это Фиме не вижу оснований. Это не ее проблема. Это только между мной и моей невестой. Поэтому я немногословен в своем ответе на любопытство подруги.