– Прекрати строить из себя святошу! – шипит она. – Считаешь, что ты лучше меня, Фима? Я прекрасно знаю людей вроде тебя. Тебе нравится, когда про тебя говорят, какая ты милая и хорошая. Это твоя маска, чтобы нравиться окружающим, но я прекрасно вижу, что скрывается за ней. Ты не такая добрая, какой пытаешься постоянно выставить себя, и в тебе есть эгоизм, в котором ты обвиняешь других, глядя свысока со своей позиции хорошей девочки.

– Мне жаль, если ты так считаешь. Это лишь говорит о том, что в тебе столько разочарования и зависти, что ты не можешь поверить в то, что кто-то может быть не таким эгоистичным и зацикленном только на своем счастье, как ты, Ксюша. Это нездоровое отношение как к себе, так и к окружающим, так что я не буду подпитывать твое ошибочное мнение и обмениваться взаимными оскорблениями. Отныне, не звони мне, если это не вопрос жизни и смерти, пожалуйста. Я не обязана общаться с тобой только потому, что ты невеста Паши. Мы с тобой давно уже больше не подруги, так что не вижу смысла и дальше притворяться, словно все по-прежнему.

– Да пошла ты к черту со своей снисхо…

Я завершаю вызов, не желая слушать ее оскорбления, и дрожащей рукой кладу телефон на стол. Я ненавижу то, что слишком близко принимаю к сердцу слова других людей, но как бы я не недолюбливала Ксюшу, я все равно отчего-то чувствую себя виноватой. За то, что забеременела от ее жениха, за то, что надеюсь на их расставание, за то, что люблю Пашу, который принадлежит ей с того самого дня, когда он влюбился в нее и решил, что она – женщина его мечты, несмотря на ее отказ и упрямство. Именно я – третий лишний в этом треугольнике, хотя и треугольник-то этот только в моей голове, для них я просто неожиданная проблема на пути к их семейному счастью. Не знаю, как мы будем уживаться, когда родится ребенок, но я до смерти устала от лицемерия, от притворства перед всем миром, от которого я обязана скрывать свою любовь, потому что она неправильная и невозможная. Надеюсь только, что она расскажет Паше про нашу ссору и он снова примет ее сторону, потому что чем дальше он держится от меня – тем легче мне справляться со своей запутанной жизнью и болезненными чувствами к нему.

Когда на следующий вечер Паша звонит, чтобы спросить о моем самочувствии, и между делом сообщает, что Ксюша вернулась в их квартиру, вместе с болью от этой новости я также чувствую и облегчение. Это к лучшему, ведь это быстрее избавит меня от ненужных иллюзий.

***

– Я пригласил родителей к себе на завтра, – сообщает мне Паша по телефону, подтверждая, что они согласились на тот день, который мы с ним обговорили ранее. – Ты приедешь заранее или как?

– Ксюша не передумала присутствовать? – спрашиваю я.

– Нет, она будет дома.

– Тогда не хочу приезжать сильно заранее, у нас с ней слишком напряженные отношения.

– Ладно, – вздыхает Паша. – Тогда ждем тебя. Пока.

– Пока, Паш.

Я не знаю, рассказала ли Ксюша ему о нашей ссоре, но я сама этого не делала. Мне не нужны разборки, я устала. Пусть все идет, как идет. Лучше просто забить на них обоих и сосредоточиться на более важных вещах, чем ревнивые нападки бывшей подруги.

– Хочешь поеду с тобой в качестве группы поддержки? – спрашивает Варя.

– Хочу, – надуваю губы, глядя на нее жалобным взглядом. – Очень хочу, Варюш, но это будет выглядеть странно. Понятно, почему там будет Ксюша, она все-таки член их семьи теперь, но как я объясню свое желание взять с собой подругу на такой личный разговор?

– А ты обязана что-то им объяснять? – приподнимает бровь Варя и я в очередной раз завидую ее уверенности в себе.

В детстве Варя была очень тихим и послушным ребенком, но ее спокойный характер многие ошибочно принимали за робость. Моя подруга никогда не давала себя в обиду, ну и меня заодно. Хотела бы я так же легко игнорировать желание угодить другим и больше сосредоточиться на том, что нужно именно мне!

– А ты права, Варь! Почему я должна в одиночку проходить через это, когда еще и Ксюша будет маячить за спиной со своими ядовитыми комментариями? Я и со своими родителями перенервничала так, что вполне могла начать рожать раньше срока. Снова я такого точно не вынесу! Все, пишу Паше, что ты будешь со мной.

– Пиши, – с одобрением улыбается она. – А если будет возражать, то шли его к черту.

Но Паша не возражает, так что в назначенное время мы с Варей едем к нему в квартиру, одетые в одинаковые платья-рубашки оверсайз ярких цветов: ее неоново-розовое и мое ярко-лимонного цвета. Причем, эти платья мы купили не сговариваясь на прошлой неделе и сильно ржали, когда дома решили похвастаться своими покупками, так как по магазинам она проходилась одна, а свое я заказала с доставкой и получила тоже в тот вечер.

Дверь нам открывает Ксюша, одетая в джинсы и топ с открытым животом. Она окидывает наши наряды презрительным взглядом и отходит в сторону, чтобы пропустить нас в квартиру.

– Привет, – здоровается сухим тоном и мы отвечаем ей тем же. – Посидите пока в гостиной, я еще не закончила сервировку.

– Тебе помочь? – на автомате предлагаю я, но Ксюша отказывается и уходит на кухню.

После свадьбы Паша планирует переехать в огромную квартиру с мансардой и панорамными окнами, которая должна стать сюрпризом для его молодой жены, но пока они живут в относительно скромном жилище в сто квадратов, без своей отдельной столовой, так что есть мы будем на кухне, я полагаю. Хотя мне едва ли кусок полезет в горло. И почему все важные новости сообщаются за ужином?

– Привет! – не успеваем мы усадить наши пятые точки на диван, как заходит Паша. – Какие вы сегодня яркие, девочки.

– А мы всегда яркие, – хмыкает Варя, пока я размышляю, зачем Паше понадобилось принимать душ в это время дня.

Размышляю, как ревнивая жена. Он явно только вышел из ванной, волосы влажные и просто зачесаны назад пальцами, на футболке влажные пятна, а сам он благоухает мужским гелем для душа. У них с Ксюшей был секс до нашего прихода? Ее волосы тоже не уложены сегодня, что редкость, она просто собрала их в дульку на макушке.