В комнату вошёл Асмодей и Азарий тут же встал и направился к нему. Здоровяк с беспокойством что-то рассказывал ему, а потом они оба ушли, ничего мне не сказав.

Спустя пятнадцать минут, я вышла из-за стола, чтобы немного размять ноги, которые начали затекать от частого положения сидя. В этот момент в комнату вошла уже знакомая мне девушка — Фиби. Оказавшись в помещении, она огляделась и, убедившись, что там никого кроме нас не было, грациозно подошла ко мне. Она остановилась примерно в трёх шагах и высокомерно окинула меня взглядом.

— Что тебе нужно? — фыркнула она.

— Ты о чем? — удивилась я.

— Хватит крутиться возле него. Он мой, и я не собираюсь делить его с такой как ты. Не ангел и не демон, так пешка в его игре …

— Ну, так почему ты тогда переживаешь? Я же пешка… — с дерзостью ответила я.

— Закрой рот и проваливай, пока я тебя не пришлепнула! — стиснула зубы девушка.

— Я ни перед кем не кручусь. С радостью бы ушла отсюда, но не могу, потому что мы с ним связаны! И не переживай, я не имею на него видов.

— Фиби. Что тебе нужно от неё? — озадаченно спросил Азарий, стоя у входа в комнату.

Она резко развернулась, шлепнув меня по лицу волосами, собранными в хвост и молча подошла к нему. Он безразлично посмотрел на неё и приказал уйти, а потом и вовсе двинулся ко мне, не дожидаясь пока она выйдет. Фиби выглядела очень расстроенной, и, опустив плечи, вышла вон. В этот момент мне стало жаль её. Очевидно, у неё есть чувства к Азарию, но он такой холодный с ней, такой пренебрежительный.

— Она демоница? — спросила я у подошедшего мужчины.

— Да. Поэтому не подпускай её слишком близко. И вообще не доверяй никому, кроме меня.

— А тебе можно доверять? — усмехнулась я.

— Вполне.

— Раз уж мне отсюда не уйти, расскажи о себе.… Может, если я узнаю о тебе больше, стану лучше тебя понимать?

— Что ты хочешь знать обо мне? — спросил Азарий, протягивая мне полный бокал с вином и снова приглашая за стол.

— Зачем ты убивал ангелов? — настойчиво посмотрела я.

— Ты, правда, хочешь знать? — насторожился он, стукнувшись со мной бокалом.

— Конечно.… Об этом никто не распространяется, а Илиодор говорит, что не знает точную причину, — сказала я, отпив не много вина и ощутив легкое головокружение после смены напитка.

— Как интересно… Кому как не ему знать причину моего поступка, — тихо проговорил падший, — хорошо, я расскажу тебе. Думаю, ты очень удивишься услышанному.

Роды — опасный процесс, как в физическом, так и в моральном плане. Не зря, по статистике прошлых веков можно наблюдать большую смертность среди рожениц и новорожденных. Сейчас медицина далеко продвинулась, в поле уже никто не рожает, и, как правило, все проходит более-менее легко и безопасно, благодаря квалифицированному медперсоналу.

Но бывают исключения. И мои роды стали одним из них.

Для меня и врачей стало неприятным сюрпризом то, что в моём аккуратном животике был довольно крупный плод, весом почти четыре килограмма. На УЗИ это заранее определить не смогли, потому что на поздних сроках его решили вообще не делать.

Из-за того, что ребенок крупный, роды шли тяжело и для меня, и для ребенка, и для врачей. У меня долго не получалось разродиться, было невыносимо и очень тяжело. Я проклинала всё и всех. В тот момент я очень сильно жалела, что не сделала аборт. Врачи ругали меня, а я кричала в ответ. Меня всё достало.

Спустя долгих, невыносимых десять часов, я все-таки родила. Когда мне положили мою девочку на грудь, я не могла поверить в то, что это всё реально. Маленький тёплый комочек, для которого я была всем миром. Казалось, что появление на свет причиняет ей боль: воздух, которым она теперь вынуждена дышать, яркий свет больничных ламп и холод, заставляющий дрожать и плакать. И вот она на мне, как слепой котёнок, который ищет материнское тепло и молоко.

Маленькая, с красной сморщенной кожей она вызывала во мне какие-то особенные чувства. А тепло её тельца разливалось по мне волной нежности и необычайного трепета.

У меня был своего рода шок: не смотря на жуткую усталость, я чувствовала какое-то перевозбуждение. Мне казалось, что я могу хоть сейчас вскочить с кресла и бежать вместе с дочкой домой. Это была эйфория, от того что я справилась и увидела свою малышку, которую носила под сердцем на протяжении девяти месяцев. Но это состояние длилось недолго.

У меня были сильные внутренние и внешние разрывы, такие, что сам медперсонал был в шоке. Мне поставили обезболивающий укол и принялись зашивать. Вот тогда-то я и почувствовала адскую боль. Я чувствовала каждый прокол, как входит и затягивается нить.… Слезы лились градом, я нервно вздрагивала от боли и думала только об одном — скоро это всё закончится и начнётся другая жизнь. Нужно было лишь немного потерпеть.