Что касается дальнейшей судьбы оставшихся при оружии повстанцев, то вылазки, которые Вильгельм после Рождества предпринял в их поисках в разоренную округу, были пока безуспешными — обнаружить лидеров восстания не удавалось. Датчане же, вытесненные из Линдсея, кочевали по морю и Хамберу, пытаясь закрепиться для зимовки — хоть и недоступные для нормандцев, но вряд ли их положение можно было назвать комфортным. С ними Вильгельм весьма своевременно заключил соглашение, позволив датчанам зимовать на английском побережье и даже кормиться за счет его грабежа в обмен на их нейтралитет в делах с повстанцами; со стороны Вильгельма это соглашение, заключенное с «крайне жадным», по словам летописца, ярлом Асбьерном, подкреплялось значительной суммой денег [415] .

Так, благодаря дипломатической ловкости Вильгельма, остатки северных повстанцев лишились последней надежды — помощи датчан, и их судьба была предрешена. Последняя группа повстанцев укрепилась в устье р. Тиз, в болотах Холдернесса — побережья к северу от Хамбера, сильно заболоченного, залитого водой и потому удобного к доступу с моря (но не с суши), как и Линдсей, и лежащий еще южнее Фенланд в Восточной Англии. Здесь в январе 1070 г. Вильгельм осадил их, и повстанцы, так и не дождавшись датчан, сдались. Вальтьоф при этом принес присягу Вильгельму, скрепленную браком с дочерью последнего, и в 1072 г. был назначен эрлом Нортумбрии взамен формально числившегося таковым Госпатрика. Эдгар Этелинг сдавался «заочно», предпочтя эмиграцию; следы Мерлесвейна теряются [416] . Так завершилось Северное восстание 1069 г.

В целом, Нортумбрия была покорена, хотя и ценой разорения, граничившего с геноцидом. В 70–80е гг. нормандцы активно насаждают здесь стандартную военно-административную структуру — замки, новую аристократию, и т. д., как и по всей стране. Во всяком случае, какое бы то ни было упоминание о независимости Нортумбрии исчезает навсегда.

После разгрома Северного восстания перед Вильгельмом осталась более легкая задача — подавить последние (на тот момент) очаги сопротивления, изолированные после событий 1069 г. — Чешир и район действий Эдрика Дикого. Последним звеном длительной кампании 1069–1070 г. стал поход из Йорка на Честер в феврале 1070 г. Тот факт, что Вильгельм даже не сделал передышки, говорит о его стремлении как можно скорее завершить завоевание, не дать повстанцам оправиться от поражений. Крайняя сложность похода в Чешир заключалась в том, что путь туда из Йоркшира лежал через занесенные снегом Пеннинские горы, а дорог туда, после разрушения старой римской дороги, вообще не было, кроме проселков. Во время крайне тяжелого перехода через Пеннины в нормандской армии, испытывавшей лишения, вспыхнуло недовольство, с трудом улегшееся лишь благодаря авторитету и ораторским способностям Вильгельма, пошедшего на диалог с войском [417] .

Что касается честерцев, то они вместе с остатками валлийских союзников, как и Эдрик, после поражения 1069 г. сохраняли чисто оборонительную позицию, не предпринимая никаких активных действий. Странно, что столь удобно расположенный морской порт не привлек на помощь ирландцев, валлийцев, стратклайдских бриттов, куда более близких географически, чем Дания для северян. Но, очевидно, политическая конъюнктура в регионе не была для того благоприятной в данный момент, тогда как Вильгельм не заставлял себя долго ждать. В источниках не говорится, был ли Честер взят военной силой, или сдался сам; но местность была разорена нормандцами, как в других областях [418] . Вообще, честерская история напоминает восстание Эксетера 1068 г.; вряд ли честерцы претендовали на большее, чем локальная автономия — не было перспектив.

Честерский поход стал последним ударом по движению Эдрика Дикого. Обескровленные трехлетней борьбой, Эдрик и Бледдин сдались Вильгельму в июне 1070 г., принеся присягу. Эдрик стал в дальнейшем военным деятелем на службе у Вильгельма (см. далее). С падением Честера и сдачей Эдрика завоевание Англии было практически завершено. Беспокойная уэльская граница была отдана в ведение Г. фиц-Осберна (эрл Херефорда, Вустера и Глостера), Р. Монтгомери (эрл Шрусбери) и Хью д'Авранша (эрл Чешира), опираясь на которых и действуя традиционными методами (строительство замков, и т. д.), Вильгельм и другие англо-нормандские короли начали долговременное наступление на Уэльс, навсегда перехватив у валлийцев стратегическую инициативу. Успехи нормандцев, поддерживаемых англосаксонскими отрядами и колонистами, были таковы, что уже к середине 80-х гг. XI в. весь Южный Уэльс (Дифед и другие территории к югу от р. Северн) был полностью завоеван, а Северный и Центральный Уэльс (Гвинедд и Поуис) потеряли прежнюю независимость в 1075–1081 гг. [419] В сущности, здесь политика нормандцев успешно продолжала прежнюю политику англосаксонских королей.

Что касается сопротивления англосаксов нормандцам, оно не исчезло; наоборот, его локальный очаг неожиданно образовался в доселе лояльной Восточной Англии, за все годы нормандского завоевания никак не выступавшей против новой власти. Более того, горожане Ипсвича оказали в 1069 г. сопротивление датскому десанту (см. выше). В свете всего этого кажется загадкой, почему в 1070 г. Восточная Англия радушно встретила тех же датчан и англосаксонских повстанцев — хотя, впрочем, далеко не вся. Само движение в Восточной Англии, центром которого стало аббатство Или, расположенное на одноименном острове в заболоченном районе Фенн, исключительно удобном для доступа с моря по многочисленным протокам, рукавам рек и просто покрытым водой пространствам, началось стихийно. Местных повстанцев, первое упоминание о которых относится к маю 1070 г., возглавил бывший тэн Херевард, чья биография чем-то напоминает судьбу Эдрика Дикого. Уроженец Линкольна или Уорвика, державший небольшие земельные владения от монастырей Кроуленд и Питерборо, Херевард в годы Нормандского завоевания потерял их — то ли в ходе конфискаций, то ли из-за несоблюдения земельного договора. Остальные подробности его биографии неизвестны, и порой непонятно, был ли он скорее разбойником, волей судьбы оказавшимся в этом амплуа, или героем англосаксонского сопротивления в полной мере. Источники лишь в один голос говорят о его исключительной храбрости и прочих воинских талантах. Возможно, наряду с Эдриком Диким, Херевард послужил прототипом для героя народных сказаний Робин Гуда [420] .

Заключительный аккорд в оформление повстанческого лагеря в Или внесли датчане. Не следует забывать, что перемирие, согласно которому датский флот уплыл домой, перезимовав в Англии и храня нейтралитет, было заключено «крайне жадным до денег» ярлом Асбьерном; как оказалось, датский король вовсе не уполномочивал его на подобные переговоры, и по возвращении Асбьерн оказался в опале [421] . Король Свейн теперь уже лично возглавил новую экспедицию в Англию, словно пытаясь любой ценой вернуть былое датское влияние на Британских островах. В сущности, не было ничего невероятного в том, что, успей датчане поддержать местную англосаксонскую оппозицию в наиболее благоприятные моменты ее выступления и доведи дело до конца, не бросая союзников, как Асбьерн, то Англия могла бы вновь разделиться — на сей раз на англо-нормандское королевство и новое Денло (естественно, меньшее, чем старое, но вполне могущее поглотить ту же Нортумбрию, Линдсей, или часть Восточной Англии). Собственно, такая опасность и возникала во время очередного альянса региональной знати с датчанами или норвежцами (в 1066, 1069, 1070, 1075 гг.). Все это словно возвращало Англию в уходящую эпоху викингов, демонстрируя крепость тех связей, которые патриархальный германский север Европы не хотел уступать без боя нормандцам. Активность Свейна тем более примечательна, что с 1042 по 1066 г. скандинавы не предпринимали столь масштабных вторжений в Англию (не считая двух-трех мелких набегов). Теперь же датчане словно взялись наверстывать упущенное.

В конце весны 1070 г. датский флот прибыл на сей раз к берегам Восточной Англии, где, кстати, осталось еще некоторое количество кораблей из флота Асбьерна, не пожелавших вернуться домой. Отсюда датчане частично проникли вглубь Фенн, где объединились с повстанцами Или. Некоторые источники свидетельствуют о восторженной встрече датчан жителями Фенланда — примерно такой же, как в Йоркшире в 1069 г. По-видимому, этот наиболее глухой район Восточной Англии, в IX в. входившей в датское королевство Гутрума, еще крепко хранил свои скандинавские традиции, в отличие от прибрежных городов, лояльных нормандцам. Тем не менее, нет оснований считать поддержку датчан здесь столь же масштабной, как в Йоркшире, поскольку движение в Или не отличалось большим размахом. Это был последний лагерь оппозиции на английской земле, производивший больше шума, чем действия. Наиболее известной акцией Хереварда стало взятие штурмом соседнего крупного аббатства Питерборо, где умер англосаксонский аббат Бранд, а взамен его был назначен нормандец Турольд с отрядом в 160 солдат (Вильгельм почти всегда снабжал охраной назначенных им церковных прелатов из соображений безопасности). В этот момент повстанцы и взяли Питерборо 1–2 июня 1070 г., причем датчане переусердствовали, перебив монахов и варварски разграбив монастырь вполне в традициях викингов. В сущности, как отмечает Адам, взятие Питерборо было оправдано с военной точки зрения, дабы предотвратить проникновение нормандцев через этот пункт вглубь Фенн. Но на деле все ограничилось описанным актом разбоя; разграбление церквей и убийство монахов, несомненно, получившее огласку через людей Турольда, подошедших на день позже и заставших лишь пепелище — все это должно было создать повстанцам негативный образ в глазах общественного мнения, репутацию разбойников и святотатцев [422] .