Между тем, Вильгельм по уже испытанному «рецепту» заключил перемирие со Свейном; трудно сказать, как ему это удалось, но после взятия Питерборо датский флот ушел восвояси, в том числе и та его часть, что проникла в Фенны, за исключением разве что добровольно оставшихся. Повстанцы оказались в одиночестве, брошенные непостоянными союзниками, да еще с клеймом «язычников». В этих условиях наступательные действия с их стороны были вряд ли возможны, а дни лагеря в Или, по большому счету, сочтены. Правда, за это время лагерь повстанцев пополнился подкреплениями, в том числе англосаксонскими магнатами высшего ранга. Так, в апреле 1071 г. по непонятным причинам от Вильгельма бежали жившие при дворе эрлы Эдвин и Моркар, неожиданно вновь вставшие в оппозицию королю. Хронист пишет, что они «опасались ареста» [423] , но за что — неясно. Поскольку воевать с нормандцами, располагая лишь вооруженной свитой, было бессмысленно, братья собирались бежать в Шотландию, куда стекалось большинство англосаксонских эмигрантов и беженцев после подавления Северного восстания; но по пути Эдвин был убит — опять же неясно, то ли в стычке с нормандцами, то ли в ссоре или с корыстной целью кем-то из своих приближенных (англосаксонские источники отстаивают первую версию, нормандские — вторую) [424] . В итоге Моркар один бежал в Или «водным путем»; туда же прибыли опальный епископ Дарема Этельвин, изгнанный со своего поста, и мерсийский дан Сивард Беарн — оба с отрядами, вероятно, из остатков нортумбрийских повстанцев. Флоренс пишет о якобы их совместном с Моркаром бегстве, но «Англо-Саксонская Хроника» этого не подтверждает [425] . Таким образом, невыясненным остается факт возможного существования в апреле-мае 1071 г. некоей повстанческой группировки во главе с этими лицами до их прихода в Или. Впрочем, это факт более чем сомнительный, так как никаких иных доказательств в его пользу нет. Главное, что так или иначе все эти люди весной 1071 г. оказались в Или, придав движению новый импульс.

Тем не менее, после ухода датчан военное преимущество было целиком на стороне Вильгельма. Летом 1071 г. он вплотную приступил к осаде Или. Со стороны моря остров был блокирован флотом, дабы не только отрезать повстанцам путь к бегству, но и предотвратить возможные нападения датчан. С суши же нормандские солдаты возвели мост-гать через болота длиной в две мили. Оказавшись лицом к лицу с перспективой нормандского штурма со всех сторон, оппозиционеры сдались Вильгельму, за исключением Хереварда, бежавшего с группой соратников через болота. Лагерь в Или прекратил свое существование; 27 октября 1071 г. Вильгельм лично вступил туда. Моркар, Этельвин и Сивард Беарн провели остаток его царствования в заключении, будучи выпущенными на свободу лишь по предсмертному указанию Вильгельма (Этельвин умер в тюрьме) [426] . Следы же Хереварда теряются; впрочем, Кэпелл считает, очевидно, основываясь на полулегендарной версии Гаймара, что он был убит в бою с рыцарями из Тэтбери — одного из многочисленных новых замков на Северо-Востоке [427] .

Или был последней базой оппозиции на территории Англии. В последующие годы чрезвычайно активизировались эмигранты в Шотландии, и Вильгельму пришлось вновь позаботиться об обороне своего королевства на севере. Вообще, скотты без враждебности принимали у себя множество англосаксонских беженцев и эмигрантов, волнами исходивших с севера Англии, в особенности после разгрома восстания 1069 г., да и раньше, причем эмигрантов порой самого высокого ранга (например, Эдгара Этелинга). Английская эмиграция оказала известное культурное влияние на Южную Шотландию [428] . Но начало активной военной помощи скоттов англосаксонской оппозиции в начале 70-х гг. имело конкретную причину: когда Эдгар Этелинг с матерью и сестрами в 1068 г. бежал ко двору Малькольма Кэнмора, шотландский король влюбился в его сестру Маргарет и, видимо, в обмен на ее взаимность начал активную деятельность в поддержку повстанцев. Бракосочетание действительно состоялось в 1069 или 1070 г., но помощь скоттов была весьма своеобразной: в 1070 г. они совершили рейд в Нортумбрию, разорив и без того разрушенные Дарем, долину р. Тиз, и т. д., причем по степени варварства этот набег был сродни деяниям викингов и нормандцев [429] . В ответ на это Вильгельм во второй половине августа 1072 г., накопив силы после измотавших его воинство баталий 1069–1071 гг., совершил большой поход в Шотландию при поддержке флота, пройдя ее насквозь вплоть до р. Тэй. Малькольм, не имевший сил для сопротивления столь огромной армии, почел за благо заключить с Вильгельмом мир в местечке Абернети и признать свой вассалитет. Интересно, что в этом походе на стороне Вильгельма участвовал Эдрик Дикий. Но практической пользы этот поход принес мало; страна была бедная, и на добычу рассчитывать не приходилось [430] , а Малькольм вскоре продолжил свою прежнюю политику, к чему его склоняла многочисленная, до нескольких тысяч человек одной только знати, англосаксонская эмиграция, ставшая, по словам Рассела, материалом для 500-летней пограничной войны между Англией и Шотландией [431] . Очередной крупный набег скоттов случился в 1079 г., причем неспособность нормандских властей защитить от него местное население спровоцировала последний серьезный взрыв недовольства в Нортумбрии — Гейтсхедское восстание 1080 г.

Дело было в том, что нормандский епископ Валькер (лотарингец по происхождению), совмещавший эту духовную должность с постом эрла Нортумбрии (с 1076 г.), не обладая военно-организаторским талантом, не смог защитить Север от разрушительного набега скоттов; это озлобило северян против него. Последней каплей стало убийство приближенными Валькера англосаксонского магната Лиульфа, бежавшего в свое время от конфискаций и произвола нормандцев в Дарем, где у него было имение. Лиульф пользовался авторитетом, поэтому его убийство вызвало стихийную резню нормандской администрации 14 мая 1080 г. в Гейтсхеде — местном административном центре. При этом был убит и сам епископ, ничем не повинный в убийстве и даже состоявший в хороших отношениях с Лиульфом. Восстание, во главе которого стоял родич Госпатрика Эдульф Рус, из акта мести вылилось в банальный погром, в ходе которого сводились счеты между местными родами, как это часто бывало на Севере; попытка восставших взять местный нормандский замок не увенчалась успехом [432] . Вильгельм со своей обычной оперативностью отреагировал на восстание, совершив рейд в Нортумбрию и уничтожив остатки местной знати, чем подорвал окончательно социальную базу сопротивления [433] .

Восстание в Дареме было последним актом англосаксонского сопротивления в Нортумбрии. С этого момента упраздняется даже титул эрла Нортумбрии, дабы не напоминать о былой обособленности региона. Гийом де Сен-Кале, новый глава нормандской администрации в Дареме, носит титул лишь управляющего, но не эрла [434] . Здесь, на шотландской границе, Вильгельм стал проводить уже опробованную в Уэльсе политику — разукрупнение прежних эрлств. В правление Вильгельма эрлство стало синонимом уже не прежнего, по сути, территориального герцогства, а военизированного пограничного округа размером с графство. Централизованная военная организация (прямое подчинение всех баронов королю) помогала держать новых «эрлов» под контролем, в то же время предоставляя им необходимую самостоятельность в военнопограничных вопросах. Опираясь на замки, пограничные бароны расширяли рубежи королевства, в том числе и в Шотландии. Г. де Сен-Кале успешно воевал со скоттами, Рожер де Пуату — со стратклайдскими кельтами и ирландскими викингами, образуя на покоряемой территории новое графство Ланкашир. Правда, войны с Шотландией затянулись на несколько столетий, в отличие от более быстрого покорения Уэльса; но, по крайней мере, в XI в. конфликты со скоттами и их союзниками завершились уже при Вильгельме Рыжем, в ответ на очередной набег Малькольма (1091) нанесшем мощный удар по Шотландии, в результате чего к Англии была присоединена Камбрия (Камберленд). Вскоре и сам Малькольм погиб в стычке с нормандцами в 1093 г.; а спустя два года новая война завершилась разгромом скоттов и долгим миром [435] .

Так происходила стабилизация северной границы. Причина же неудач той части англосаксонской оппозиции, что сделала ставку на шотландцев, очевидна, как и в случаях с Тости и сыновьями Гарольда: скотты грабили и опустошали Англию, дискредитируя идею освободительного движения эмигрантов среди местного населения, подвергавшегося всем этим бедствиям. Кроме того, кельты были извечными врагами англосаксов, не имея с ними общих этнокультурных корней, в отличие от викингов, с которыми районы бывшего Денло охотно вступали в союзы на основе упоминавшейся общности традиций, языка, уклада. Поэтому в войнах с шотландцами англосаксы в подавляющем большинстве держали сторону короля, ведшего традиционную для них политику, а не оппозиции, в отличие от случаев датских вторжений. Просто нормандская военная администрация на местах справлялась с традиционными политическими задачами лучше, чем прежняя англосаксонская, на качественно новом уровне (строительство замков там, где их ранее не было, и другие меры), более эффективно [436] .

Следует, однако, отступить несколько назад, дабы осветить немаловажное событие, являющееся, как и войны со скоттами и Даремское восстание, как бы последним отголоском нормандского завоевания. В 1074 г. произошло примирение наиболее видного из оставшихся лидеров оппозиции Эдгара Этелинга с Вильгельмом. Правда, обстоятельства этого события не менее запутаны, чем легенда о клятве Гарольда. Версия «С» «Англо-Саксонской Хроники» утверждает, что Этелинг специально отправился ко двору Вильгельма в Нормандию (Вильгельм тогда был на континенте) с этой целью; Флоренс подтверждает это, добавляя: «…проехав через Англию». Но версия «D» говорит, что он был занесен туда штормом и, оказавшись в сложном положении, пошел на формальное, лицемерное примирение с Вильгельмом [437] . Эту версию поддерживает Кэпелл, указывая, что Этелинг возвращался в Шотландию из Фландрии [438] , куда бежал, очевидно, в 1072 г., во время похода нормандцев в Шотландию, ввиду обязательств Малькольма, данных Вильгельму, не помогать оппозиции. В этом случае Этелинг никак не мог «проехать через Англию». Впрочем, так или иначе, но факт его примирения с Вильгельмом зафиксирован хронистами. После этого он вернулся на жительство в Шотландию [439] .

Некоторые историки (например, Адам), считают, что на этом англосаксонское сопротивление можно считать оконченным, как и само нормандское завоевание [440] , хотя остатки оппозиции еще продолжали свою деятельность в Шотландии, инспирируя упоминавшиеся войны.

Другой аспект деятельности оппозиции связан с еще одним событием — восстанием эрлов 1075 г. Мы нарушили хронологический порядок повествования в пользу шотландской темы, дабы осветить ее целиком. Восстание же эрлов было связано не с Шотландией, а с датчанами; два эти потока событий никак не пересеклись в Нортумбрии, хотя возможность этого была. Восстание эрлов на редкость подробно описано в источниках и литературе, и по нему можно было бы написать отдельную работу. Поэтому мы затрагиваем его лишь в той степени, в какой оно связано с англосаксонским сопротивлением как последствием нормандского завоевания.